Следователь и оперуполномоченный посмотрели сначала друг на друга, потом — совсем уныло — на меня.
— Что?.. Она оставила в доме и другие отпечатки, но у Коли послеожоговый стресс, он с утра до вечера все убирает и моет, а пистолет надежно лежит в сейфе, тот самый, который эта женщина трогала! Что же вы стоите?!
— Спасибо за помощь. — Поспелов взял меня за плечи и вывел в коридор. — А теперь вы мне скажете, куда должны отвезти бильярдиста?
— Какого еще бильярдиста?! — взвыла я.
— Того самого, из багажника. Сегодня двадцать третье число.
Я осела по стене на пол и скорчилась, обхватив колени.
— Вы же мне все время врете! — укоризненно покачал головой Поспелов.
— Не правда. Не все время.
— Зачем вы влезли в это дело? Почему?
— Я никуда не влезала, я пошла топиться…
— Да знаю, знаю… Будьте же благоразумны, скажите, куда вы везете бильярдиста?
Зажимаю уши ладонями и крепко зажмуриваю глаза. Все. Меня нет. Я исчезла. Оглохла, онемела и ослепла. А потому, что достали!..
Следователь приседает рядом, бесцеремонно нащупывает мой подбородок и с силой приподнимает его. Пришлось открыть глаза.
— Вы очень упертая, — понимаю я по губам. — Не хотите разговаривать — не надо. Только поймите, ваша жизнь ничего не стоит, если Фундик взялся найти бильярдиста. Если он заказал его убить, то бильярдист будет мертв, что бы вы ни делали.
— Какой, к черту, Фундик?! — шепчу я в стекляшки очков. — Плевала я на бильярдиста! Пусть его убьют сто и один раз!
— Тогда какой ваш интерес в этом деле? — Поспелов встал с корточек, но продолжает стоять надо мной, наклонившись и упираясь руками в колени. Над верхней губой коричневый след “Сникерса”. — Я не понимаю вашего интереса! Что вы делаете в доме на Московской?
— Кормлю грудью младенца.
— Знаете, что сейчас делают мои люди в Москве? Они обыскивают вашу квартиру.
— Очень опасное и важное задание.
— Так, значит, обыск квартиры вас не волнует. Ладно. Они обыщут вашу дачу под Лобней.
— Если провалятся в прогнивший погреб в сарае, чур, я ни при чем!
— Очень хорошо. Значит, остаются гаражи жилого массива в Новых Черемушках. Ваш знакомый Дима Гольтц недавно купил там квартиру и место в подземном гараже. И что он туда поставил? Старенькую “Вольво”.
Стучу затылком в стену. Через шесть ударов вспоминаю житейскую мудрость Куоки-Лучары: “Если где-то случится что-то плохое и ты об этом узнаешь, будешь грустить, если где-то случится что-то плохое и ты об этом никогда не узнаешь, будешь счастлива всегда. Счастье — это когда ты не знаешь, как глухонемой учит петь слепых”.
— Да, — я смотрю снизу в лицо Поспелова, — это моя “Вольво”, она стоит в гараже Димы Гольтца, потому что у меня нет гаража. Ну и что?
— Мы обыщем вашу машину и квартиру Гольтца. Бедный Дима!..
— Что вы ищете, следователь?
— Металлический чемодан с тайником, монограммой и всякой интересной всячиной.
— Вам что, мало двух таких?
— А вот на эту тему я как раз и хотел поговорить. Так сказать, оказываю вам услугу. Почему вы забрали чемодан из руки мертвеца? А? Задумались! Невероятно! Вы прыгнули в воду топиться, если, конечно, вы за этим прыгнули. Тонете себе, замерзаете и вдруг видите человека под водой с перерезанным горлом. И вместо того чтобы от страха сразу же запаниковать и утонуть, вы вытаскиваете из мертвой руки чемодан и всплываете с ним! Почему?!
— Ну, почему, почему… Не помню, наверное, от любопытства.
— Да нет же, голубка моя, это у вас рефлекс сработал.
— Какой еще рефлекс?
— Рефлекс узнавания и удивления.
— Ничего не понимаю! — кричу я и встаю. — Вы что, не верите, что я пошла топиться?
— Верю, в этом все и дело. Я вам верю и поэтому сейчас вот тут, в Управлении дорожного движения, разговариваю с вами, а не в камере СИЗО, поймите же, наконец! Я верю, что вы пошли топиться. Я верю, что судьба сыграла с вами злую шутку, судьба иногда такое вытворяет, что трудно поверить, — вы встретили ограбленную женщину, а потом под водой увидели металлический чемодан. Вы его схватили, потому что… Ну?
Я отвожу глаза.
— Потому что он точно такой же, как ваш. Вы схватили его от удивления, рефлекторно. Вот, собственно, и все, что я хотел вам сказать. А зачем вы пробрались в дом на Московской и сидите теперь там с упорством кормящей свиноматки, это я узнаю и без вашей помощи, можете не сомневаться. — Поспелов вытащил платок и вытер лоб, из чего я заключила, что беседа и для него оказалась слишком нервной. — Скажете, куда везете бильярдиста? — устало спросил он опять.
— Вы имеете в виду мужика в белом в багажнике?
— А что, у вас есть еще некая особь мужского пола, за исчезновение которой Фундик обещал свободу? Хотя я, к примеру, ему бы не поверил…
— Я еду в магазин за едой.
— Ладно, как хотите, но имейте в виду, Фундик найдет его.
— Мне плевать.
— Тогда ребята отвезут вас сейчас обратно.
— Куда это — обратно? — насторожилась я. — Мне яйца нужны, хлеб, овощи, молоко и…
— Обратно на дорогу! — повысил голос Поспелов.
Я потопталась, наблюдая, как следователь роется в карманах, чертыхается и вспоминает, что забыл свою рацию на столе в кабинете “13 роты”.
— Я хотела вам сказать…
— Да! — дернулся он, поправляя дужку очков. Слишком обрадовался, так можно все дело испортить.
— Ничего особенного, но… Мне почему-то кажется, что этот Фунтик… В общем…
Он стискивает руки, уговаривая их не вцепиться в меня. Ладно, не буду злить следователя в шоколаде.
— Мне кажется, что в доме на Московской сейчас ищут не этого ненормального из багажника, а чемодан, который мы…
— Который вы с мальчишкой откопали в гараже. И что?! — нервы следователя сдают, от крика он краснеет.
— Там были баночки от крема, в которых оказался подозрительный порошок. Не перебивайте! Это похоже на пепел, я уже видела такой. Мне кажется, что этот Фунтик…
— Фундик!
— Ну да, что он пойдет в дом, чтобы забрать именно эти банки. Потому что это может быть смесью для странствующих душ, такой же, какую готовит Куока-Лучара. Растертый в порошок иглобрюх, засушенная слизь какой-то ящерицы и жженые кости последнего из потерявшихся. Не надо так смотреть, я не сбрендила, Куока могла оживлять мертвецов, вот и все, что я хотела сказать.
— Этим порошком оживляют мертвецов? — ничего не понимает Поспелов.