Бондарь напрягся до предела, боясь пропустить хоть словечко, а когда звучание неожиданно восстановилось, даже вздрогнул – настолько громко и отчетливо прозвучал голос Малютина:
– И учтите, если вы прибудете на территорию бойни без Арианы, то «Флексонома» вам не видать как своих ушей. Я его или разобью вдребезги, или утоплю к ебан…
Помехи стерли окончание, которое, впрочем, додумать было несложно. Мерцание экрана прекратилось, он сделался ярко-синим. В верхнем углу замелькали стремительно сменяющиеся цифры и буквы. Потом неведомая сила принялась выбрасывать на экран все новые и новые таблички с угрожающими предупреждениями. Прочитать их все Бондарь не успевал, однако общий смысл был вполне доходчив.
Error… Error… Error…
Тревога… Тревога… Тревога…
Сквозь писк и скрежет прорезался голос лже-Арианы:
– Мои люди отвезут вас…
Кррр… С-с… Зум-ммм…
– Нашли дурака! – это воскликнул Малютин.
– Ну, хотя бы до черты города… Для обеспечения вашей же безопасно…
Кланг, фьюи-ить… Пш-ш-шт…
Экран компьютера налился непроницаемым мраком.
– Сдох, – угрюмо прокомментировал Костя.
– Не беда, – сказал Бондарь, пытаясь убедить в этом не столько напарника, сколько себя самого. – Главное-то мы успели услышать.
– Если эту свинью подложил нам господин Дубинский, – произнес Костя, – то я его на запчасти разберу.
Бондарь покачал головой:
– Это работа Талоса. Того самого, который вчера не вышел на сцену. Не зря он ошивался возле нашего дома.
– Как же он сломал компьютер? Какие-нибудь детальки свинтил на фиг? – предположил Костя.
– Нет, – вздохнул Бондарь, беря в руки подзорную трубу. – Думаю, у него с собой была дискета, а на ней – специальные вирусы.
– Типа сибирской язвы?
– Компьютерные вирусы, Костя. Твоему здоровью ничего не угрожает.
– Зато Талосу самое время побеспокоиться о своем здоровье, – зловеще изрек напарник. – И даже составить завещание, если у него имеются наследники. В противном случае будет поздно. Я его наследства лишу, падлу такую…
– Не бухти, – поморщился Бондарь. – Без тебя тошно.
В оптическом окуляре промелькнули мужские фигуры, вышедшие из знакомой калитки. Среди них находился Малютин, физиономия которого здорово постарела и обрюзгла с тех пор, как он фотографировался для личного дела. Ничего удивительного, учитывая нездоровый образ его жизни, подумал Бондарь. Можно даже сказать, что для человека, попавшего в такой переплет, старпом выглядел как огурчик. Да, здорово за него взялись эсбэушники…
В профессиональном отношении их действия были грубыми и чересчур поспешными, но тому имелись объяснения. Отделившись, Украина очутилась в весьма непростом положении во всех смыслах, а кроме того, превратилась в благодатное поле деятельности для закулисных интриг Соединенных Штатов, Британии, Германии, Франции и Израиля. Заняв нейтральную позицию и долгое время отказываясь входить в существующие военно-политические блоки, страна осталась фактически беззащитной. Да и с профессиональными кадрами было не густо. То, что было создано в бытность СССР, досталось России, а Украине все пришлось начинать с нуля.
Особых успехов на невидимом фронте СБУ не добилась. Время от времени проскальзывали сообщения о депортации из страны иностранных шпионов, в частности, тех, которые легализовались под «крышей» дипломатических представительств, но это были редкие случаи, которые можно пересчитать по пальцам. Чувствуя свою безнаказанность, спецслужбы мира развили на территории Украины бурную деятельность по сбору всевозможной информации, начиная от сведений о дислокации воинских подразделений и заканчивая сексуальными пристрастиями членов правительства.
Не то чтобы Украина обладала действительно важными государственными тайнами, просто она оказалась весьма привлекательным полигоном для отработки классических методик. Зачастую сюда посылали новичков, проходящих здесь своеобразную практику. Начинающие джеймсы бонды учились устраивать конспиративные встречи и тайники, использовать современные спецсредства и подавать условные знаки. Агентурная работа среди украинцев была легкой и приятной во всех отношениях.
Если раньше западные шпионы шли на невиданные ухищрения, чтобы выведать, скажем, рецепт гуталина, которым в Советской армии мазали «кирзачи», то демократические преобразования породили ситуацию принципиально иную: бывшие советские граждане стали по собственной инициативе добывать секретные сведения, торгуя ими, словно коробейники «сникерсами». Многие офицеры, имеющие доступ к государственным тайнам, наловчились поправлять свое материальное положение за счет подрыва обороноспособности своей Родины.
Геннадий Викторович Малютин был типичным представителем этой новой породы «либерастов» или «инициативников», как называли их на Лубянке. Бондарь не должен был испытывать сочувствия к изменнику Родины… но на сердце у него было тяжело. Создавалось впечатление, что дни Малютина сочтены. Да что там дни – счет уже шел на часы, если не на минуты.
– Можешь вздремнуть, – сказал Бондарь Косте. – Но недолго. Я сделаю несколько телефонных звонков, а потом отправимся на прогулку.
Костя тут же рухнул на кровать и, блаженно потянувшись, пробормотал:
– Всю жизнь мечтал подышать свежим воздухом скотобойни. Надеюсь, мы провоняемся не до такой степени, что нас не пустят в ресторан.
– Ресторан? Какой ресторан?
– Кое-кто обещал угостить меня шикарным ужином, когда все закончится, – напомнил Костя.
– Все только начинается, – возразил Бондарь, покидая комнату с телефоном в руке.
* * *
На первом этаже было значительно прохладней, хотя об уюте говорить не приходилось. Усеянная мухами липучка, свисавшая с потолка, порождала ассоциации с висельниками и моргом. Бондарю даже почудилось, что в кухне попахивает формалином, хотя, разумеется, это было не так. Просто мысли у него работали в определенном направлении. Сдавалось ему, что нынче население земного шара уменьшится на пару-тройку человек.
Первым делом он позвонил Ариане номер два, дабы выяснить, намеревается ли она лично почтить своим присутствием Камышовую бухту, о которой толковал Малютин.
Сняв трубку, она разыграла маленький спектакль, сопровождавшийся сонным бормотанием и бесконечными позевываниями. Предложение встретиться через час-другой было воспринято без всякого энтузиазма.
– Я совершенно выбилась из сил, – промямлила Ариана, которая еще недавно проявляла себя весьма энергичной особой.
– Мы могли бы просто поболтать, – настаивал Бондарь.
– Не выйдет. После бессонной ночи я и двух слов связать не в состоянии.
– Как насчет того, чтобы поужинать вместе?