Любознательным соседям поясняли, что здесь работает небольшая электростанция, которая собирается со временем развиться в гидростанцию, чтобы использовать силу воды для получения электричества. В лаборатории работали четырнадцать человек под руководством профессора Бегум Гюльсум Сайед. Они жили в двух соседних двухэтажных домах, специально выкупленных у городских властей и отремонтированных. После приезда сюда Хозвана Джабри работы ускорились, и примерно две недели назад профессор Сайед сообщила о том, что они завершили свою работу.
Она знала, что сюда должен будет приехать их основной заказчик и негласный руководитель, с которым она встречалась три месяца назад в пещерах Кандагара. Как давно это было! Они завершили свою работу, и теперь результаты их деятельности были надежны упрятаны в два свинцовых контейнера, стоявших в опытным зале лаборатории. Все сотрудники понимали, насколько опасным делом они заняты. По молчаливой договоренности они старались не вспоминать об этом. Только прибывший позже других Хозван Джабри очень часто к месту и не к месту задавал неприятные вопросы, на которые не всегда находились приемлемые ответы.
Но теперь все было позади. Она посмотрела на лежавшую перед ней пачку чистых листов. Им было трудно, приходилось на ходу придумывать новые технологии, искать нестандартные пути решения возникающих проблем. Но они справились. Собирая буквально по крупицам со всего мира частицы оружейного плутония, они добывали некоторое количество ядерного топлива из отработанных материалов с атомных станций, которые должны были складироваться в особых хранилищах. Нужно было добывать такое количество отработанного топлива, чтобы, с одной стороны, его хватало для дальнейших опытов и завершения работы, а с другой – чтобы не привлекать внимание МАГАТЭ и различных спецслужб, которые пристально следили за транспортировкой отходов.
Прибывший несколько месяцев назад Хозван Джабри сразу же предложил изменить технологию обработки материалов, чтобы добиться получения нужного результата. Они сделали даже небольшую центрифугу и сумели добиться необходимого результата. Теперь две бомбы находились в лаборатории. Они были размером с большую дыню или небольшой арбуз, но радиационная начинка была как у «настоящих» бомб. Достаточно было открыть контейнер и спрятать его где-нибудь в подходящем месте. Гарантированное уничтожение несколько сотен тысяч людей, а в большом мегаполисе – даже нескольких миллионов, делало их бомбу особо опасной для развитых мегаполисов и крупных городских конгломератов.
И в который раз она задавала себе проклятые вопросы. Была ли она права, приехав сюда несколько лет назад после того, как похоронила сына? Сможет ли она нормально жить после того, как кто-то и где-то применит их оружие? И как с таким грузом ответственности она продолжит свое земное существование? Особо ее беспокоило состояние Джабри, который откровенно высказывался по этому поводу. Он считал, что мусульманский мир имеет право на ядерную программу и разработку ядерного оружия. Ведь официально такое оружие было у пяти государств мира – США, России, Китая, Великобритании, Франции. Однако в клуб ядерных держав вошли Индия, Пакистан и Северная Корея; многие аналитики и серьезные ученые считали, что таким же оружием располагал и Израиль. Близки к созданию подобного оружия были Иран, а также ЮАР, когда-то занимавшаяся данной темой. Джабри горячился, утверждая, что если такое оружие появилось у Израиля, то оно должно быть и у мусульманских государств. Именно поэтому он принял предложение и переехал сюда из Германии, чтобы помочь лаборатории Гюльсум Сайед добиться максимального результата. Но когда результат был достигнут и оба контейнера опечатаны в испытательном зале лаборатории, он как-то сник, замолчал, ушел в себя, словно осуждая себя за то, что они сотворили. Вывести его из подобного меланхолично-депрессивного состояния не удавалось.
Сегодня утром в лабораторию приехали гости. Их было несколько человек, они прибыли на двух внедорожниках и одном грузовике. Двое мужчин вошли в кабинет руководителя лаборатории. Это был сам Идрис аль-Исфахани, привычно обрядившийся в парик и накладную бороду, а также его помощник Ибрагим. Когда они появились в кабинете Гюльсум Сайед, Идрис снял свой камуфляж, принимая привычный облик.
– Итак, вы закончили свою работу, – подвел он итог многомесячной деятельности лаборатории Гюльсум Сайед.
– Да, – кивнула она, доставая сигареты, – как я вам и обещала два месяца назад. Оба контейнера стоят в нашем испытательном зале. И учтите, что они не просто опасны. Они чудовищно опасны, их нельзя открывать ни при каких обстоятельствах.
– Это мы знаем, – кивнул Идрис и, повернувшись к своему заместителю, приказал перенести оба контейнера в грузовик. Ибрагим деловито вышел из кабинета.
– Садитесь, – показала Идрису на свободный стул профессор. – Насколько я помню, речь шла о двадцати миллионах долларов, которые вы должны были нам заплатить.
– Да, – кивнул Идрис, – именно двадцать миллионов на всех сотрудников лаборатории. Двадцать пять процентов вы получили. Остальное за нами. Мы уже приготовили деньги, и через несколько дней вы их получите. Наличными, как мы и договаривались. Или на ваши счета, если кто-то захочет получить их через банки.
– Я поговорю с нашими сотрудниками, – кивнула профессор, – но, с другой стороны, многие наши сотрудники собираются уехать отсюда в Европу. Я их отговариваю, полагая, что в ближайшие месяцы там будет не очень комфортно, учитывая работу, которую мы проделали. Тогда они справедливо спрашивают меня, для чего они работали, если не смогут потратить свои деньги до того, как вы уничтожите весь мир.
Идрис уселся на стул и покачал головой.
– Профессор, – сказал он с явным сожалением, – вы же опытный человек. Два ваших контейнера не смогут уничтожить человечество даже при всем желании. Нанести конкретный вред – возможно. Но человечество или даже целый континент – это просто невозможно. И вы об этом прекрасно осведомлены.
– Два контейнера – это очень много, – убежденно произнесла женщина, выпуская струю дыма. – Я полагаю, что вы должны использовать это оружие как фактор устрашения, а не поражения. Ведь при использовании подобного оружия вы не сможете отделить мусульман от других людей, а значит, окажетесь виновником смерти тысяч своих единоверцев. Хотя кому я это говорю… Вы так же мало верите в Аллаха, как и в других богов.
– Не нужно меня оскорблять, – попросил Идрис. – Конечно, мы используем это оружие в качестве устрашения. Зачем нам убивать миллионы людей, озлобляя их родных и близких? Теперь наши враги вынуждены будут признать реалии современного мира и уйти сначала из Ирака, а потом и из Афганистана. Иначе ваши контейнеры могут открыться. И они будут об этом знать. По существу, своей работой вы спасаете миллионы жизней, избавляете народы от войны. Разве это не благородная цель?
Она поднялась, прислонилась к столу и достала вторую сигарету.
– Только не нужно говорить о благородстве, – попросила она, – из ваших уст это звучит смешно.
Эта женщина словно получала удовольствие от постоянного оскорбления своих собеседников.