— Юра, спасибо! Давно у меня не было такого вечера…
— О чем ты?! — сделал шутовское лицо Соломин. — Чи шо, обращайтесь! Темка, я был рад тебя видеть. — Затем он наклонился к его уху и тихо сказал: — Девочка классная!
— Да ну тебя! — Павлов шутливо толкнул его в живот.
Соломин так же шутливо перехватил руку, и вдруг улыбка сошла с его лица, а хватка стала на мгновение стальной. Он подтянул Артема поближе и, глядя в переносицу, жарко выпалил в лицо:
— Везунчик ты, Павлов! Если бы не ты, не видать тебе этой Софочки как собственных ушей. — Но тут же отпустил Артема и, обнажив ровные крупные зубы, хохотнул: — Не боись, адвокатура!
На следующее утро санкция на ведение оперативно-следственной работы была получена. Белугин на удивление быстро все понял и санкционировал оперативные мероприятия в полном объеме. Дал в подчинение целый оперативно-технический отдел, три бригады наружного наблюдения и аналитиков. Но главное — назначил руководителем бригады по расследованию шпионского дела именно Соломина.
Полковник Соломин достал свежеотпечатанный лист постановления из принтера, любовно и нежно дунул на него, положил на письменный стол, встал и, вытянув руки по швам, торжественно обратился к нему:
— Вот так начинаются великие дела.
На мгновение стало грустно. Вспомнилась беззаботная работа в Англии. Традиционный чай «five o'clock» в Ритце или Дорчестере. Чтобы попасть на хороший чай в престижное место, нужно было заранее заказать столик. И даже не у всех членов королевской семьи это получалось, а Соломин… он умел все.
Юрий Максимович вздохнул. Ему катастрофически не хватало ощущения востребованности. В английской резидентуре он был на своем месте: знал все тонкости оперативной работы, выстраивал лучшие схемы вербовки самых строптивых агентов, разработал собственную систему связи и обмена информацией через биржевые сводки. Правда, в Москве отнеслись к этому крайне недоверчиво и скептически, и хотя система так и не была утверждена, ему разрешили-таки продолжить эксперимент!
И вот он вернулся в Россию, и вовсе не с триумфом. Да, благодаря отцовским связям его провал удалось нивелировать. Тем более что английский МИД не успел сделать никаких заявлений и не подавал нот протеста. Однако Москва все же решила перестраховаться и тоже завалила парочку английских корреспондентов-гомосексуалистов, которых застали в ночном клубе снимающими мальчиков. Как и положено в играх спецслужб, ответ должен быть строго симметричным.
Теперь задача Юры состояла в том, чтобы разоблачить законспирированную британскую агентурную сеть и пресечь утечку секретной информации. Но основная цель все-таки была иной — вернуться к живой работе за границей. Пусть не в Британии, в конце концов, есть еще много отличных стран. Например, Уругвай. Замечательное латиноамериканское государство, где процветает культ прекрасных женщин. Увидев даму за рулем, весь поток машин останавливается, и на дороге начинается состязание в вежливости. Юра вздохнул. Ему об этом рассказывал коллега, недавно завершивший командировку, но в отличие от Соломина с благодарностью и новой государственной наградой.
— Что ж, у тебя снова есть шанс, Юра, — тихо произнес он, — не прос… пусти его.
Соломин сложил документы в папку и закрыл в сейф. Немецкие замки заскрежетали и встали на охрану секретных бумаг. Теперь ему предстояло получить и подшить в дело официальное заключение академика Рунге, и, само собой, он будет отрицать все, даже самые очевидные нарушения режима секретности.
«Что ж, чем сильнее он будет дергаться, тем сильнее узелок на шейке затянется…»
Ну а потом надо будет встретиться с ребятами из Следственного управления. Они уже должны были получить приказ по секретной почте и наверняка бойко обсуждали, с какой стати им спустили полковника-«парашютиста» из главка. Вот и пришло время не только встретиться, но и плотненько поработать. Но для начала объяснить, что, прежде чем стать «парашютистом», он честно заработал и свои звездочки, и свои награды, и свои боевые ранения.
К десяти Борис извелся. Этот… как его… Соломин все не звонил, и у Черкасова нет-нет да и возникало чувство острой тревоги, словно случилось нечто непоправимое.
«Позвонить, что ли, самому? — подумал Черкасов, достал записную книжку и перевернул в поисках нужного номера несколько страниц. — Сколько можно тянуть?»
— Что за бред?
Телефона Железного Юрика не было.
Борис тряхнул головой, проверил страницы еще раз — пусто!
«Может, не записал?»
Черкасов недоверчиво хмыкнул и выдвинул ящик стола, затем второй… но среди хлама и надерганных из разных мест листочков Юркиного телефона тоже не оказалось.
«В сейфе, — понял он, поднялся и, дважды повернув ключом, потянул за тяжеленную дверцу. — Что?..»
Сейф не открывался.
Борис аккуратно повернул ключ снова — те же два оборота, но в другую сторону, потянул дверцу на себя, снова повернул ключ на два оборота и снова потянул… сейф молчал.
«Неужели ключи не мои? А где тогда мои?»
Он поднес ключи к глазам. Печать висела его, да и ключ был знакомый, с характерными росчерками глубоких царапин.
Черкасов глянул на дверь и вдруг осознал, что шутки кончились. Номера Соломина у него не было, а кто бы мог помочь еще, он не знал…
«Неужели самому Глебу Арсентьевичу придется звонить?»
Перепрыгивать через столько голов сразу не хотелось, но иного выхода Борис не видел. Он глотнул, достал из кармашка визитку Белугина и набрал номер.
— Это вас беспокоит Борис. Борис Васильевич Черкасов. Я когда-то учился у Глеба Арсентьевича. Он должен помнить. Дело в том, что я ваш коллега и сейчас тружусь проректором по режиму одного академического института. Вот… Хотел посоветоваться с Белугиным. Реально?
В трубке на мгновение замерли.
— Борис Васильевич, я сейчас попробую вас соединить, если Глеб Арсентьевич сможет переговорить. Ждите…
В трубке воцарилась тишина — минуту, две. Затем что-то щелкнуло, и тот же голос произнес:
— Говорите.
Если честно, Борис не ожидал, что всемогущий Белугин ответит ему сразу и сам. А тот уже кричал в трубку:
— Эй, бродяга! Как живешь? Неужто сам Борис Черкасов мне соизволил позвонить? Ай-яй-яй! Какая честь! Ну, рассказывай.
Борис на мгновение опешил, но тут же собрался и ответил — быстро и четко:
— Живу неплохо. Жена, дети. Тружусь в Институте киберфизики. Проректором по режиму. Ну а в остальном как говорил Чацкий: «Служить бы рад, прислуживаться тошно!» Вот ваша помощь нужна. Могу я просить о встрече?
— Когда?
Борис глянул на так и не открывшийся сейф и вздохнул.