Мария поперхнулась этим нектаром и стала жадно глотать его, изнемогая от желания сжать член стенками влагалища, почувствовать упругость головки шейкой матки. Он наклонился к ней, чмокнул в губы и, облизнувшись, велел ей раздеться.
Она не стала заставлять его упрашивать себя и быстро скинула джинсы. Он легко поднял ее на руках и насадил на фаллос, наполненный неукротимой мужской силой и стоящий под прямым углом. Марии показалось, что промежность вот-вот лопнет от его напора. Но пенис поместился во влагалище целиком.
Слезы радости брызнули у нее из глаз. Фаллос был настолько толст, что входил в ее лоно с трудом, но от этого она не испытывала дискомфорта. Сам факт того, что именно ее предпочел усадить на свой член известный музыкант и потрясающий мужчина, приводил Марию в неописуемый восторг. И она щедро орошала его чудесный инструмент своими соками и скакала на нем так резво, что вскоре Гай пришел в экстаз.
Самозабвенно ерзая на коленях у всемирно известного пианиста, Мария чувствовала себя совершенно счастливой. Пусть Кевлин трахает в задницу Дженис Кент и развлекает Ингу Стедсон. Зато она оседлала Гая Вентуру. Теперь все встало на свои места, справедливость восторжествовала. Мария больше не мучилась ревностью. Она раз за разом кончала.
В подземелье было темно, душно и страшно. Гудели трубы отопительной системы замка, вибрировали стены и потолки винных погребов, чуланов, кладовых и темниц, куда заточили, по их желанию, некоторых клиентов, любящих острые ощущения.
Инга уверенно пробиралась по коридору в темноте в котельную, где ее ждал высокий и сильный мужчина. На фоне пламени, ревущего в печи, он походил на могучего монстра.
— Это я, мой повелитель! — прошептала Инга.
— Что тебе нужно, жалкая рабыня? — презрительным тоном спросил мужчина.
— Я пришла, чтобы служить тебе, хозяин! — ответила она, все больше входя в роль, и прижала ладони к грудям, обтянутым кожаным костюмом для сексуальных забав.
Он окинул презрительным взглядом ее промежность, контуры которой отчетливо обозначились под тонкой кожей специальных штанишек, и спросил:
— А где вторая рабыня?
Повелитель гневался, это чувствовалось по его тону и по тому, как он сжимал в кулаке рукоять плетки. По спине Инги пробежала дрожь.
— Мы не могли отлучиться одновременно, это вызвало бы у клиентов подозрение. Она осталась с Дженис. Мы приведем ее сюда позже!
— Нет! Пока рано. Пусть все идет своим чередом, — приказал хозяин и приблизился к ней.
Она жадно втянула ноздрями запах его пота и половых органов, смешанный с запахом кожи и сырости подземелья. «
— Как хозяину будет угодно, — пролепетала Инга, с трепетом ожидая удара плеткой по ягодицам.
— Но тебе хотелось бы посвоевольничать? Ты ведь строптива, я тебя знаю! Почему ты нарушила мой приказ и соблазнила маленькую в сауне? Ты забыла, что у меня повсюду есть глаза и уши?
Инга виновато понурила голову:
— Прости, хозяин! Я не совладала со страстью. Она так свежа и соблазнительна, с ее торчащими розовыми сосками и мясистой писюлькой, сочащейся соком. Она рассказала нам о том, что ты овладел ею ночью. Я пришла в жуткое волнение, требовавшее выхода. Я ничего не могла с собой поделать.
— Ты развратная похотливая тварь! — Властелин горестно покачал головой. — Тебя исправит только могила.
— Ты прав, мой повелитель. Но я буду послушной, обещаю, — проскулила Инга, невероятно возбужденная в предчувствии наказания.
— Ты должна доказать это! — сказал хозяин и, ловко защелкнув на ее запястье наручники, ударил ее по ягодицам плеткой.
Инга сладострастно охнула и выдохнула:
— Благодарю тебя, мой господин!
В ее облике не осталось ничего от холодной светской дамы в платье от Шанель, которая недавно встречала в холле пансионата гостей. Теперь она перевоплотилась в послушную рабыню, готовую исполнить любую прихоть своего повелителя. Эта роль ей больше нравилась, она испытывала от нее колоссальное сексуальное удовольствие. Промежность ее пылала, охваченная пожаром страсти. По ляжкам тек сладковатый нектар вожделения. Орландо Торн был ее богом. Именно он впервые насытил ее неугомонную женскую плоть, а потом ввел ее и Ланса в тайное общество избалованных богачей, жадных до извращенных плотских удовольствий. Со временем он привлек к работе в пансионате для избранных и ее подругу юности Дженис, поручив ей заманивать в их сети новых клиентов. Орландо был сердит на Тамзин за одну ее критическую статью в «Химере», но одновременно и пленен ее красотой, сильным характером и независимым
поведением. С помощью Инги и Дженис он заманил ее в замок и ночью овладел ею. Теперь Инга должна была получить вознаграждение Вскоре они очутились в темнице, похожей на сырой мрачный склеп, с решетками и цепями, вделанными в стену, и орудиями пытки. Попадая сюда, клиенты-извращенцы приходили в экстаз и выкладывали за удовольствие огромные суммы денег. Инга взглянула в лицо Орландо, освещенное пламенем факелов, воткнутых в железные подставки, и содрогнулась в благоговейном трепете. Перед ней стоял великолепный Орландо Торн, знаменитый режиссер-постановщик фильмов ужасов.
Кое-кто называл его шарлатаном, но большинство считали его гением кинематографа. Были и такие, которые не сомневались в его безумии. Но при всем при том все его боялись и уважали. Актеры дрались за право работать с ним, критики либо обожали его, либо ненавидели. Работая, он отдавался делу целиком и требовал того же от своих коллег.
Его густые темные волосы, тронутые серебром на висках, были стянуты в хвостик. Тигровые глаза прекрасно гармонировали с оливковой кожей и грозно сверкали. Его мускулистая фигура свидетельствовала о здоровом образе жизни и отменной силе. Инга знала, что он регулярно посещает гимнастический зал и соблюдает специальную диету. Все это способствовало его завидной мужской потенции. О размерах же его мужского аппарата ходили легенды.
Властный, обожающий манипулировать людьми, Орландо Тори полностью подчинил себе Ингу Стедсон, и она с радостью перевоплощалась из независимой женщины в его послушную рабыню.
Посередине камеры стоял каменный стол. Инга легла на него ничком, прижавшись щекой и грудями к холодной плите, чувствуя, как врезается кожа в горячую, влажную промежность. Орландо наклонился — Инга слегка повернула голову и задрожала при виде бугра у него под кожаными штанами с медными пуговицами на ширинке.
Ее подмывало дотронуться до его могучего члена, но руки ее были скованы наручниками. Он молча уставился на свою рабыню и приблизился к ней. Инга раскрыла рот и дотронулась до ширинки кончиком языка. Соски ее отвердели, бугорок любви затрепетал, пустота во влагалище стала невыносимой, в заднем проходе засвербело, подмышки вспотели.