Не в силах ничего изменить, Марина ушла в себя, продолжая толстеть и стареть, с мстительным удовлетворением наблюдая за тем, как подкисшим дрожжевым тестом расползается ее некогда стройное тело, как предавшая ее красота сменяется надежным и безопасным уродством. Тихо ненавидя в душе этот грязный, продажный и совершенно неправильный мир, Червячук с головой погрузилась работу, надеясь таким образом наполнить хоть каким-то смыслом муторный промежуток времени между безрадостным сегодняшним днем и освобождающим прикосновением смерти.
* * *
Отец Синдбада был разведчиком и генералом КГБ. Много лет он проработал в Западной Европе, но по ряду соображений был вынужден вернуться в Советский Союз, где занял руководящий пост в отделе сбора и обработки информации.
«Запомни, сынок, кто владеет информацией, тот владеет миром», — любил повторять отец.
Синдбад унаследовал от бывшего разведчика феноменальную фотографическую память, необычайно высокий уровень интеллекта, крепкое тело и устойчивую нервную систему.
С раннего детства генерал готовил Синдбада к особой миссии. Он не хотел, чтобы сын шел по его стопам, занимаясь примитивным шпионажем в Западной Европе, или просиживал штаны в отделе, со скрупулезностью курицы выискивая жемчужны ценной информации в навозных кучах никому не нужных сведений.
Помимо идеальных для сотрудника спецслужб физических и интеллектуальных качеств, Синдбад обладал совершенно особой харизмой, уникальным даром внушать доверие и располагать к себе людей. Если бы он захотел, то мог бы без особых затруднений стать политическим или религиозным лидером, но у сына генерала были несколько другие планы.
Поступив на службу в органы, Синдбад был определен в сверхсекретный отдел Р12, в документах скромно именуемый сектором управления внешними связями. Сотрудники отдела между собой и, естественно, в обстановке строгой секретности называли его «сектор управления миром». Не без помощи скромных и незаметных работников этого отдела в странах третьего (и не только третьего) мира вспыхивали войны, государственные перевороты и правительственные скандалы. Через посредников, связанных с международной организованной преступностью, отдел активно вооружал в обход всех международных законов и постановлений прокоммунистически настроенные повстанческие группировки и проводил прочие секретные операции, последствия которых иногда проявлялись изменениями политической карты мира.
Синдбад, свободно владеющий двенадцатью языками, в том числе арабским, китайским и японским, был лучшим оперативным сотрудником отдела. Он лично работал с черно, красно и желтокожими ставленниками КГБ, многие из которых впоследствии становились диктаторами, военачальниками и главами секретных служб разных стран, а также по долгу службы входил в контакт с лидерами наиболее могущественных мафиозных кланов. Особое внимание Синдбада привлекала Юго-Восточная Азия.
— Если в один прекрасный день какая-либо нация и завоюет мир, то это будут китайцы, а не русские и не американцы, — наполовину в шутку, наполовину всерьез говорил Богдану отец. — Более того, они завоюют мир не с помощью оружия, а «тихой сапой», незаметно оккупируя развитые страны, как термиты, проникающие в древесину, размножающиеся в ее глубине и разъедающие ее изнутри.
Слишком умный и наблюдательный для того, чтобы верить в сказки про светлое коммунистическое будущее, Синдбад понимал, какие блестящие перспективы может открыть для него принадлежность к элите Комитета, поэтому он всегда был предельно осторожен. Как на работе, так и в компании друзей, ни на секунду не позволяя себе расслабляться, он вовремя и исключительно к месту произносил нужные и правильные слова, избегал вольнодумных речей и политических анекдотов.
Доступ к информации, тщательно скрываемой Органами от рядовых советских граждан, полностью лишил его иллюзий и превратил в законченного циника, но Синдбад не страдал от своего цинизма. Отсутствие иллюзий с лихвой компенсировалось ощущением власти, причем в ее наиболее волнующей форме — власти скрытой, закулисной. Мир мог видеть лишь последствия устраиваемых им представлений, но не самого постановщика. Синдбад разыгрывал блестящие и увлекательные шахматные партии, доской для которых служил весь мир, и это создавало у него приятное ощущение почти божественного всемогущества.
После перестройки и преобразования КГБ в ФСБ «сектор управления миром» был временно расформирован, но о Синдбаде не забыли. Ему была предложена новая, правда на этот раз неофициальная работа. Чтобы подсластить пилюлю, его новые работодатели подвели под свое предложенное солидную идеологическую базу, но ширма красивых слов не могла обмануть искушенного в демагогии комитетчика. Подтекстом идеологии, как всегда были деньги и власть. Любивший «эти милые тихие игры» сын генерала принял предложение без особых колебаний.
Именно тогда уволившийся из органов Синдбад и превратился в Богдана Пасюка, а также получил еще несколько выписанных на разные фамилии паспортов, как России, так и других стран.
Его случайная встреча с Мариной Червячук произошла задолго до того, как Синдбад превратился в Богдана. Организовав успешный военный переворот в одной африканской стране, имеющей для Советского Союза важное стратегическое значение, молодой майор КГБ получил месячный отпуск и решил отдохнуть от суетного мира, проведя его в полном одиночестве в горах Кавказа.
Богдан поставил палатку в удаленной от альпинистских лагерей и турбаз уединенной долине и предался блаженному ничегонеделанию, которое, к его великому сожалению, продолжалось всего пять дней. После этого в его спокойную размеренную жизнь тайфуном ворвалась целеустремленная, как высокоточная неядерная противоракета, и влюбленная, как тетерев в разгар брачного сезона, Маруська.
Эта девушка казалась искушенному Богдану ходячим сборников заезженных штампов. Специалист по промыванию мозгов и манипулированию общественным сознанием, наблюдая за ней, он словно перечитывал параграфы предназначенного лишь для служебного пользования учебника. Марину можно было бы запросто выставлять в музее достижений коммунистической пропаганды, если бы такой существовал, под вывеской: «экземпляр, запрограммированный на выполнение функции образцового члена коммунистического общества».
Влюбленная Маруська вызывала у Богдана смешанное чувство жалости и нежности. Жалости к комариной ограниченности ее пионерски-узколобого мировосприятия, и нежности к ее окрашенному юношеским очарованием наивному и светлому идеализму.
Несмотря на свою сексуальную неопытность, Марина, к удивлению Богдана, оказалась великолепной любовницей — нежной, страстной и совсем не по-девичьи чувственной. Пасюк умел манипулировать чувствами женщин, доводить их до любовного безумия и полностью подчинять своей воле, он умел заниматься с ними любовью — этому его тоже учили в КГБ. Выполняя задания, он широко пользовался своим искусством, укладывая в постель женщин разного темперамента и цвета кожи, но сам он при этом не чувствовал ничего, кроме сексуального наслаждения и морального удовлетворения от блестяще проведенной игры.
Читая Маруську, как книгу, давая ей именно то, что она ожидала от мужчины своей мечты, Богдан сам не заметил, как поддался неодолимым чарам исходящих от девушки чувств. Все получилось как-то само собой. Он не выполнял никакого задания. Он не играл, не манипулировал, не раздумывал над каждым своим шагом, а просто расслабился, отдаваясь течению событий, уступая Маруськиному обаянию.