Она меня зарежет! Эта бешеная… ох!.. сука… ай!.. зарежет меня!
Успокойтесь. Пожалуйста, постарайтесь успокоиться.
Успокоиться?! У меня в заднице… ой!.. вилка для фондю торчит! НА ПОМОЩЬ!
Сэр, наряд уже в пути.
Нет, Дебби, сюда не надо! Ты обещала… НЕ СЮДА! Уйййййй!.. Господи, смотри, что ты наделала! Будь ты проклята, сука чокнутая!!!
Криммлер собрался дать деру, но дверь вагончика распахнулась. В мгновенье ока его сграбастали, втащили внутрь и швырнули, словно куль с удобрениями, на вонявший кислятиной ковер. Криммлер ожидал узреть хаос и обезумевшую гарпию с окровавленной вилкой, занесенной над умирающим любовником…
Но в вагончике находился лишь мощного сложения человек с необычными волосами – белесыми и стоявшими торчком. На нем были шерстяной костюм и коричневые кожаные ботинки на «молнии», какие могли носить в 1964 году музыканты группы «Джерри и Пэйсмейкерс». [29]
Следов дикой резни в вагончике не было. Крики и вопли жертвы обезумевшей Дебби доносились из стереодинамиков. Иглоголовый незнакомец выключил звук, расположился в кресле и развернулся к Криммлеру.
– Я работаю на мистера Клэпли, – сказал он.
Голос звучал обманчиво мягко.
– Я тоже работаю на мистера Клэпли. – Криммлер хотел подняться с пола, но ежистый незнакомец вынул пистолет и жестом приказал не шевелиться.
– Утром вы разговаривали с парнем. Босой парень с собакой, – сказал человек. – У моста, помните?
– Конечно.
– Я за вами наблюдал. Кто он такой?
– Просто турист, – пожал плечами Криммлер. – Спрашивал о новых полях для гольфа. Я направил его в киоск с проспектами.
– Что еще?
– Это все. Почему вы ко мне врываетесь? Я могу встать?
– Нет, – ответил человек в шерстяном костюме. – Он спрашивал про мост? – Криммлер кивнул. – И что?
– Я сказал, что это дело решенное.
– Почему вы так сказали?
– Потому что он вел себя как человек с деньгами. Ведь мистер Клэпли еще продает участки, или нет?
Незнакомец вынул кассету из стереомагнитофона Криммлера и положил во внутренний карман пиджака, все время держа пистолет на виду. Интересно, с какой стати Роберту понадобился такой головорез? Может, он врет, что работает на Клэпли? Хотя сейчас это не имело значения, поскольку Криммлер относился к огнестрельному оружию с неизменным уважением.
– Я этого парня раньше не видел, – сказал инженер. – Он не назвался, да мне и в голову не пришло спрашивать.
– Он приехал с женщиной?
– Представления не имею.
– Вчера я видел, как пара в фургоне «бьюик» проезжала по мосту на остров. В машине была собака.
– Вполне возможно. – Криммлер нервничал. – Послушайте, я рассказал вам все, что знаю.
– Похоже, он баламут. Вам так не показалось? – Человек достал пиво из холодильника. – Он не разозлился, когда вы сказали про новый мост?
– Я не заметил. Какое ему дело до моста?
Человек с пистолетом помолчал, потом произнес:
– В вашей уютной консервной банке чертовски классная звуковая система.
– Да, спасибо.
– На записях прямо слышно, как люди задыхаются. Слышишь: сопят, хватают ртом воздух, обделались со страху. У первоклассной системы поразительные возможности.
– Новейшие колонки, – сказал Криммлер. – Немецкие.
Человек открыл банку и глотнул пива.
– Значит, так. Этот баламут с собакой – где он мог остановиться?
– Если не в палатке, то, наверное, в пансионе миссис Стинсон.
– Где это?
Криммлер объяснил. Человек убрал пистолет в кобуру и разрешил инженеру подняться с пола.
– Могу я узнать ваше имя? – спросил Криммлер.
– Гэш.
– Вы действительно работаете у мистера Клэпли?
– Да. Спросите у него сами. – Иглоголовый направился к выходу.
– А пленка, что вы слушали, она настоящая? Это вы там звали на помощь?
Человек рассмеялся. У него был неприятный булькающий смех, от которого по коже ползли мурашки. Криммлер пожалел, что спросил.
– Вот это да! – смеялся мистер Гэш. – Ну, уморил!
– Послушайте, я не хотел…
– Ладно, все нормально. Я смеюсь, потому что мужик с пленки мертв. Дохлее не бывает. На пленке его предсмертные слова: «Будь ты проклята, сука чокнутая!!!» и последний вздох.
Мистер Гэш усмехнулся и вышел в ночь.
В половине десятого вечера Лиза Джун Питерсон сидела одна в своем кабинете, примыкавшем к губернаторскому. Когда зазвонил телефон, Лиза решила, что это Дуглас, адвокат по завещаниям, с которым она встречалась. Каждый раз Дуглас первым делом спрашивал: «Как ты одета, Лиза Джун?»
Пребывая в игривом настроении, Лиза Джун подняла трубку и сказала:
– Я без трусиков.
Мужской голос, ниже и старше, чем у Дугласа, ответил:
– Я тоже, дорогуша.
Ответственный секретарь губернатора задохнулась.
– Ах, прекрасная юность, – продолжил голос.
Запинаясь, Лиза Джун Питерсон пробормотала извинение:
– Мне так… Я приняла вас за другого…
– Иногда и я себя не узнаю.
– Чем могу быть полезна?
– Устройте мне встречу с губернатором.
– Боюсь, его нет в городе. – Лиза Джун пыталась прийти в себя, говорить сдержанно и профессионально.
– Что ж, постараюсь поймать его в другой раз.
Что-то в голосе человека обеспокоило Лизу – даже не угроза, а непоколебимая уверенная целеустремленность.
– Может быть, я смогу помочь? – спросила она.
– Очень сомневаюсь.
– Я могу попробовать с ним связаться. Губернатор Артемус вас знает?
– По всей видимости.
– Могу я узнать ваше имя?
– Тайри. Назвать по буквам?
Лиза Джун едва не упала со стула.
– Вы шутите?
– Никоим образом.
– Вы – губернатор Тайри? Без балды?
– С каких это пор юные леди употребляют в официальной беседе подобные выражения? Я потрясен до глубины души.
Лиза Джун Питерсон уже вскочила, схватила сумочку и ключи от машины.