Успокоившись, мистер Гэш сунул пистолет в кобуру и усмехнулся про себя: это пугало произвело бы фурор на Оушн-драйв.

Бродяга обернулся, и мистер Гэш пересмотрел свое мнение.

– Спокойно, батя, – сказал он, надеясь, что мужик заметил у него пистолет подмышкой.

Ханыга в дешевой купальной шапочке ничего не сказал. Его красный глаз, казавшийся маскарадной шуткой, бессмысленно блуждал. Обрамлявшая лицо седая борода заплетена в две толстые косы, и каждая украшена кривым клювом. В одной ручище бродяга держал за хвост опоссума с отвисшей челюстью и шерстью в запекшейся крови, в другой – книгу в мягком переплете.

– Откуда ты взялся? – спросил мистер Гэш.

Человек широко улыбнулся, чем поразил мистера Гэша: ему еще не встречались бродяги с такими идеально белыми зубами, белее, чем его собственные.

– Симпатичное платьице, – сказал наемник, разглядывая незнакомца.

– Это килт вообще-то. Сам сшил.

– А имя у тебя есть?

– Сегодня нет, – ответил бродяга.

– Надеюсь, ты не собирался стырить мою машину?

Ханыга опять улыбнулся и помотал головой – дескать, такую машину и угонять не стоит. Мистер Гэш ткнул в опоссума и спросил:

– А у твоего дружка есть имя?

– Ага: Обед. Сбила какая-то сволочь на мотоцикле.

Мистеру Гэшу подумалось, что бродяга держится слишком непринужденно, когда его расспрашивает человек с пистолетом.

– Ты не ответил на мой вопрос, старина. Откуда ты?

Бродяга показал книгу.

– Надо бы тебе ее почитать.

– Что это?

– Грэм Грин. «Комедианты».

– Никогда о нем не слышал.

– Ты бы его заинтересовал.

– Что ты плетешь, черт тебя возьми? – Мистер Гэш отошел к машине. Его сбивало с толку беспечное поведение мужика с мертвым опоссумом.

– Я одолжу тебе свою книжку, – сказал бродяга.

Мистер Гэш сел в машину и завел двигатель. Ханыга приблизился.

– Стой где стоишь, дед! – Мистер Гэш выхватил пистолет. Человек остановился. Его странный красный глаз уставился на верхушки деревьев, а здоровый безмятежно, с раздражающим безразличием смотрел на мистера Гэша.

– Ты меня не видел, понял? – помахал пистолетом наемник.

– А то.

– И машину.

– Заметано.

– Чего уставился, мать твою?

И снова – улыбка с рекламы зубной пасты.

– Волосы красивые, – сказал бродяга.

– Надо бы грохнуть тебя, козла. Уже за одно это следует отстрелить тебе задницу…

Бродяга в самодельной клетчатой юбке отвернулся. С книгой и мертвым опоссумом он медленно двинулся к сосняку, словно здесь не было никакого мистера Гэша, целившегося ему в спину и грозившего застрелить на счете «шесть».

Машина рванула с места, взвизгнув покрышками. Вот же рехнувшийся мудило! думал мистер Гэш. Сволочное место, сволочная работа!

Треклятый остров кишит баламутами.

Мистер Гэш вставил в кассетник пленку и перемотал к началу.

Теперь уже скоро, сказал он себе. И поеду домой.

20

Вначале Макгуин не обращал внимания на постельные забавы Твилли и Дези – сворачивался на полу и дремал. Но однажды ночью, после того как они отпустили Палмера, пес проявил горячий интерес к происходящему на матрасе. Дези почти достигла того, что обещало стать незабываемым моментом, когда вдруг сетка кровати сильно прогнулась, а Твилли застонал, но явно не от восторга. Все движения прекратились, кроватные пружины уныло затихли. Грудь Дези придавила неимоверная тяжесть, а щеки коснулось горячее, с утробным запахом дыхание. В мерцающем свете гостиничного телевизора она увидела, что лабрадор вспрыгнул Твилли на голую спину и распластался на ней всеми ста двадцатью восемью фунтами веса. Уже этого бы хватило, чтоб нарушить сосредоточенность мужчины в объятиях женщины, но лабрадор к тому же не позволил игнорировать свое присутствие, сомкнув челюсти на загривке Твилли, словно поймав неосмотрительного зайца.

– Плохой мальчик! – процедил Твилли сквозь сжатые зубы.

Макгуин не укусил, он не злился и был спокоен, просто не отпускал.

– Плохая собака! – снова попытался Твилли.

– Наверное, ему одиноко, – прошептала Дези.

– И что ты предлагаешь?

– Тебе больно?

– Нет, просто весь настрой сбил.

Дези отпустила спинку кровати и, просунув пальцы псу за щеки, легонько потянула. Макгуин покладисто разжал челюсти. Насторожив уши, громадная псина с любопытством смотрела на Дези. Слышно было, как его хвост бодро молотит по ляжкам Твилли.

– Хороший мальчик! – Слова выговаривались нечетко – мешала правая грудь Дези. – Кто пойдет гулять?

Макгуин соскочил с кровати и бросился к двери. Краем простыни Дези обтерла слюни с шеи Твилли, где четко отпечатались следы собачьих зубов.

– Крови нет, – доложила она.

– А засос не остался?

– Может, ему приснился плохой сон?

– Или, наоборот, очень хороший.

Выгуляв Макгуина и дождавшись, когда он захрапит на ковре у телевизора, пара решилась на второй заход. На этот раз Твилли не удалось вскарабкаться на пик наслаждения – невесть откуда налетевший пес вышиб из него дух и вытолкнул из Дези.

– Скверный мальчик! – проскрежетал невероятно разозленный Твилли. – Просто отвратительный! Гадкий, мерзкий и никчемный!

– Он опять грызет твою шею!

– Уж это точно.

– Может, я слишком громко кричу? – предположила Дези. – И он думает, что ты меня обижаешь.

– Это его не извиняет, он уже не щенок.

Дези изо всех сил пыталась разжать псу челюсти, но его хватка становилась еще неподатливей. Для Макгуина это стало новой игрой, а лабрадоры очень игривы.

– Все, ложусь спать, – сказал Твилли. – Если этот гад к утру не отпустит, я его убью.

И Твилли уснул с довеском на шее. Скоро безмятежно дрых и громадина-лабрадор, обычно засыпавший с любимым мячиком во рту. Дези лежала без сна, прислушиваясь к их ровному глубокому дыханию, и думала: вот чего я достигла к тридцати двум с половиной годам – лежу в номере мотеля за двадцать девять долларов в Форт-Пирсе, штат Флорида, с чокнутой собакой и любовником-похитителем. Хорошенький выбор я все время делаю! Ну-ка, прокрутим основные моменты: ненадежный Горбак Дидовлич, бездарный новобранец НБА; великолепный Эндрю Бек, сплошь истыканный постановщик лживой политической рекламы; сладкоречивый Палмер Стоут, вечно где-то слоняющийся муж, которого всего лишь два часа назад мы выгрузили у ресторана «Треснувшая Бочка» на шоссе № 95.