Не сразу, но Гулин все ж таки узнал гостя: Евахнов, черт лысый… вернулся, значит!
— Лесник, — громовым шепотом сказал он. — Вернулся!..
Телохранители осыпались на пол, вскочили, поправили галстуки и замерли по стойке смирно.
— Тихо, Гулливер, — непривычно твердо сказал Евахнов, вытер пот со лба, вытолкал взашей охрану и плотно запер за собой дверь. — Тихо. Вернулся, причем — раньше срока. Спасибо. А теперь так: самолет не сбивать. Там наши.
— Что? Кто? — глупо вскинулся Гулин.
— А вот уж это уж совсем не твое дело… — посуровел Евахнов. Но потом стал снисходительным: — Мой подопечный там. Мегатонник.
— А…
— Никаких «а…», — отрезал генерал. — Может быть, их и двое. Как минимум. Генштаб… впрочем, ты не знаешь… В общем, они возвращаются после выполнения задания Родины.
— Успешного? — глупо спросил Гулин. Он все еще не мог глазам поверить — чтобы в какие-то считанные дни скромный начальник объекта У-18-Б преобразился во властного и грозного командарма? А может быть это фальшивка? Пластическая хирургия? — Ну-ка, дружок, ответь, какие основные недостатки здоровья у собак-«овнов»?
— Проверяешь? У «овнов» часто портится прикус. Доволен? А теперь о главном. Тебе циркуляр «пятнадцать-точка-ноль-шесть» известен? Насчет беспрекословного подчинения распоряжениям начальника объектов категории два? Вот и не возникай… Короче, пистолет я нашел, а самолет сбивать нельзя. Ясно?.. Ясно, я спрашиваю?!!
— Так точно, тов… товарищ генерал… — автоматически ответил Гулин.
Евахнов плюхнулся в кресло для посетителей, без спроса набулькал себе из бутылки «ессентуков» полный стакан и выдул без передышки. Стакан отставил и выжидательно посмотрел на Гулина.
Под этим взглядом рука ОпДежа помимо воли потянулась к телефону внутренней связи, помимо воли Гулин нащелкал секретный код и отдал столь нужную России команду.
— Кстати, вот еще один приказ, — Евахнов бросил на стол мятую бумажку, — Подмахни!
Гулин покорно подмахнул:
— А что это?
— Да, подонка одного надо расстрелять без суда и следствия. В Шереметьево с ним случайно нос к носу столкнулся, связал и у тебя внизу, в караулке, оставил. Этот меломан пособничал бразильским работорговцам. Ну, вот, а теперь слушай, — прибрав бумажку, уже спокойнее сказал Евахнов. — Короче, до Рио мы не долетели…
По мере рассказа чувство паники постепенно отпускало генерала Гулина. Наконец нашелся тот, кто возьмет на себя ответственность — бывший сокурсник генерал Евахнов!..
…— Короче, до Лиссабона мы не долетели, — рассеянно констатировала Miss Holland и повернулась к Зыкину, — Эй, чехол, втянешь дымку со мной на брудер? — Она протянула Валере коричневую сигаретку с подозрительно незнакомым запахом.
За Зыкина ответил Кучин — резким тангажом «Боинга». Miss Holland с задумчивым возгласом «Ни фига себе!» упорхнула обратно в салон.
— А ты пока продолжай про погоду.
— Значит, как изменить погоду в планетарном масштабе…
Интегрированная панель управления ICP — основной интерфейс авиационной системы — исполняла в цветомузыкальном ключе рок-эн-ролл. Дисплей данных высвечивал и менял показатели со скоростью счетчика валют. Боковые консоли вспыхивали северным сиянием. «Боинг» заложил крутой вираж. А Зыкин поудобнее устроился в кресле второго пилота и закинул руки за голову. Приятно было положиться на старшего товарища и позволить себе минутку ничегонеделания.
— Тогда и действие должно быть планетарное. Типа — растопить арктические льды. Или проделать озоновую дыру над половиной планеты. Какой-нибудь горный массив срыть до основания — чтобы изменить карту воздушных течений. Парочку рек вспять повернуть…
— Так-так-так… — Взгляд Кучина потускнел, обратился внутрь. В черепной коробке зашевелился мыслительный процесс. — Пятьдесят килотонн в шурф на вершине… достаточно… кумулятивный взрыв… Эверест — в пыль… вторжение воздушных масс с востока…
— Ильюша, ты чего?
— Понимаешь, — возбужденно заговорил Кучин, вернувшись в реальность, — шерпы-проводники говорили, что Эверест на ихнем наречии иногда называют Гора в Железной Шапке или Гора, Которая Опустится. Похоже, а? Направленный взрыв на вершине, гора раскалывается под орех, ледник сходит…
— Илья, в начале двадцатого века не было ядерного оружия.
— Да? Жаль… — Кучин искренне огорчился.
— И потом — столько народу на Эвересте побывало, неужели никто бы не заметил установку для ядерного взрыва?
— Ну, может, и не ядерный взрыв. Какой-нибудь портативный излучатель чего-то там. На дистанционном управлении…
Его взгляд упал на рисунок. Секунду Кучин хмуро смотрел на него, отгоняя резвящиеся бредовые идеи.
Следующая двойка истребителей была уже рядом. «Боинг» пер на них по прямой. Самолеты разошлись в стороны, беря в «клещи» непрошеного гостя. Остальные «Сухие» стремительно набрали высоту и затерялись в густеющих сумерках, оставаясь на подхвате.
— Пассажирский «Боинг», вы злостно нарушили границу Российской Федерации, немедленно заходите на посадку! — рявкнула рация на африкаансе. [133] Наверное, проследили, что аэробус следует из ЮАР.
— Тридцать шестой язык.
— Тридцать седьмой, если ирландский считать за отдельный.
Очередная ракета шаркнула под днищем «Боинга».
— Интересные дела, блин, — хмыкнул Кучин. И ударил ладонью по рукояти управления двигателем. — Нет, Валера, шалишь, я чувствую, что мы где-то рядом! Давай попробуем ассоциативный самодопрос первой степени. Быстро говори любое слово, которое приходит тебе на ум. Джомолунгма!
— Марианская впадина!
— Чего? Почему?
— Ну, это… — смешался Зыкин. — Не знаю. Сам же говорил — ассоциация. Просто Марианская впадина — самое глубокое место на планете.
— И?
— А Эверест — самая высокая точка.
— Да-а? — искренне удивился Кучин. — Вот черт, а я до вершины так и не добрался. Обидно. — Он энергично забарабанил по РУДу. — Ага, ага, понимаю… Два сапога — пара…
— …мы вынуждены применить силу! — надрывалось радио на хинди.
— И что ты понимаешь? — осторожно спросил Зыкин.
— Два сапога — пара! — заорал Кучин в восторге от собственной эврики. — Термопара! Энергия из разности температур! На Джомолунгме холод собачий, это я тебе как специалист говорю. А в этой твоей впадине… Тьфу ты, там тоже не жарко. Не получается.
— Не получается, — согласился Валерий.
Скорость перехватчиков была не в пример выше, чем у неповоротливого «Боинга». Матовыми рыбками-пираньями истребители пронеслись слева-справа от лайнера — мелькнул веселый блик от бортовых огней на кабине одного из них — и синхронно легли на крыло. Разворачиваясь для атаки. Слева-справа.