— В чем меня обвиняют? — Кровавые усы малость подсохли, свое чувство юмора пленник благоразумно свернул в трубочку и засунул поглубже, чтоб не провоцировать развитие конфликта.
— Отпустите моего приятеля, — разрешил начразведки големам. Теперь его физиономия лучилась ванильным сочувствием и радушным вниманием. Сам себе голова поиграл в «злого следователя», теперь побудет «добреньким».
Зигфельду и палачу услужливо пододвинули стулья. Голем номер восемь — тот, что с пузырьком освященной воды, — бдительно отошел к занавешенному окну: вдруг отчаявшийся подозреваемый попытается в прыжке отнять флакончик, дабы причинить себе ущерб, не совместимый с жизнью...
А в это время в кабинете начштаба началась другая многообещающая беседа.
— Всегда остаются несущественные на первый взгляд мелочи, и я очень бы хотел, уважаемая Екатерина Кондаурова, чтобы мы сейчас с вами вместе повспоминали события последнего месяца и попытались вычленить эти реперные точки. Посмотрели бы эти мелочи на свет и на мрак и попытались их интерпретировать. — Джи-Джи прикрыл зевок ладошкой, бессонный день давал себя знать. — Отриньте ненужный страх, подобные беседы мне предстоят еще с минимум тридцатью сотрудниками «Старшей Эдды» самого различного ранга. — Джи-Джи поленился уточнять, что побеседовал уже с четырнадцатью работниками. — Это — в преимущественной мере рутинный труд, но именно так вычисляются и неумышленные просчеты, и недобрые замыслы. Вы готовы? — Гном сидел за столом, и даже в его родном кабинете мебель не давала ему дотянуться ногами до пола. Но это на сегодня была самая меньшая из проблем начальника штаба «Старшей Эдды» Моргана Джи-Джи-Олифанта.
Девушка стояла, нервно шелестя непрозрачным полиэтиленовым мешком, на входе ее, конечно же, обыскали, в мешке не было оружия. Заурядный человеческий череп, точно такой же, как на столе под носом у начштаба, такие папье-маше были нынче по «Эдде» в моде. Только не надо подозревать начштаба в дурном вкусе, за интерьер кабинета отвечал адъютант.
Джи-Джи приготовился к тому, что минут пятнадцать угробит на приведение рядового сотрудника в подходящее психологическое состояние, и только потом появятся шансы на конструктивность. Но девушка удивила мудрого гнома:
— Мне есть что доложить в этом или каком другом начальственном кабинете. У меня возникли серьезные сомнения в лояльности моего начальника антииеромонаха восточной инферн-группы войск «Старшая Эдда» Эрнста фон Зигфельда, — глубоко вздохнув, произнесла невольнонаемная Екатерина Кондаурова. — И сомнения основываются не на мелочах. — Решившись на поступок, она преобразилась, ну просто валькирия чистой воды.
Черт побери, она закладывала своего начальника с видом героини. Жертвенность, горящие фанатизмом глаза и все такое. «Я хочу занять место моего начальника», — мысленно перевел многомудрый Джи-Джи, но с языка в ответ на реплику у него слетело только скупое:
— И?..
— По собственной инициативе я настроила череп на столе своего непосредственного начальника на негласное наблюдение.
— Разве уровень подготовки невольнонаемного сотрудника позволяет работать с магией такого уровня?
— Основываясь на подозрениях, что деятельность моего командира наносит неумышленный, а может быть и умышленный вред задачам «Старшей Эдды», я пошла на превышение своих полномочий. Если я ошиблась, пусть меня накажут. Если я оказалась права, награды не надо.
«Мне хватит кресла моего начальника», — мысленно перевел Джи-Джи-Олифант, а в ответ лишь сказал:
— Вы меня очень заинтриговали, я слушаю, — ему не требовалось тратить жест на включение магнитофона, беседа записывалась с момента, как Екатерина переступила порог кабинета.
Невольнонаемная Кондаурова вынула череп из полиэтиленовой котомки и бережно водрузила на стол рядом с близнецом. Ткнула пальцем в уцелевший желтый зуб, и череп заговорил двумя голосами — Эрнста и мужским незнакомым.
«—...Итак, Антон Владленович Петров собственной персоной?.. Не дергайся, сие были одноразовые големы... Не морщи зря лоб, смертный, одноразовые исполнители создаются из праха для решения простой задачи и по ее выполнении возвращаются в прах. Эти служаки были созданы в твою честь и по твою душу. Я бы на твоем месте сейчас крепко задумался о другом, уважаемый Антон Владленович.
— Здесь какая-то ошибка. Да, меня зовут Антон, и фамилия моя — Петров. Только отчество — Викторович. Да, признаюсь, ваши... големы поймали меня, когда я скрывался... Но не от вас ведь скрывался. Я не знаю, куда попал, и не очень спешу узнать, ведь «многия знания — многия печали», я хоронился от вполне обычных бандитов, только с очень большими деньгами...»
«Черт возьми, — между прочим подумал умудренный гном, — а ведь так и меня писать на магнитофон начнут. Надо будет цыкнуть на адъютанта, чтоб убрал со стола эту модную дрянь...»
Пока вернемся в спальные апартаменты Эрнста фон Зигфельда.
— Ну, рассказывай, сам знаешь о чем, — жадно потер руки палач. Приемчик был затасканнейший, авось подозреваемый сдуру скопом выложит грехи, о которых никто и не догадывается.
— Черт побери, штурмбан, я готов искренне ответить на все вопросы, но пока вы откалываете штучки, будто сержант в детской комнате милиции. О чем это таком я должен знать?
— Ладно-ладно, не гоношись, это я по инерции, практики маловато. А ответь-ка мне, дружок, содействие в чем за последний месяц тебе оказывал начштаба?
— Подождите, штурмбан, я же хоть вам в подметки не гожусь, но профессионал. Объявите мой статус: подозреваемый, задержанный, арестованный, свидетель?
— Слушай, дружок, — лениво зевнул палач, — тоже не притворяйся, будто с пьяным гаишником беседуешь. Ты знаком с нашими методами: капель пять освященной воды на твою разговорчивость я легко могу пожертвовать. А вопрос я задам по-другому: это именно начштаба поручил тебе подыскать площадку и курировать строительство инженерных сооружений по операции «Генетически-модифицированный чеснок»?
— Подождите, штурмбан. Это ведь прошлогодняя операция, а никак не месячной давности, и официально она называлась «Легенда о кислом лотосе», название «Генетически-модифицированный чеснок» появилось позже, когда операция провалилась.
— Мне заговаривают зубы? Ну-ну.
— Да, я обеспечивал поиск площадки и строительство бытовых объектов, но совершенно был не посвящен, для какой огородной культуры и с какой целью провожу работы. Нормы секретности были соблюдены идеально.
— Зачем ты пытаешься выгородить начштаба?
— А зачем вы пытаетесь обвинить его, да и меня в том, в чем мы чисты?
Кому все было до лампочек, так это големам, а вот Эрнст чувствовал себя словно карась в сметане. Серьезней всего Зигфельда клинило от фонарика, одно неосторожное слово...
— Отгадай с трех раз, кто здесь задает вопросы?
— Если обвинения зашли столь далеко, дайте мне пневмопистолет с одним осиновым дротиком, и я хотя бы спасу свою честь. — Несмотря на прессинг, Эрнст выпендривался, будто у него всерьез за пазухой спрятан надежный козырь.