Shake dreams from your hair
My pretty child, my sweet one
Choose the day amp; the sign
of your day,
1st thing you see.
Начштаба торжественно достал из внутреннего кармана парадного мундира портмоне крокодильей кожи, распахнул и с подобострастием обратился к черно-белому портрету:
— Докладывает Джи-Джи-Олифант. Гости приближаются к первому периметру... — А ведь шевелилось и никак не рассасывалось в душе начштаба подозрение, что передислокация «Эдды» гораздо больше связана с охотой на изобретателя инферн-яда, чем с желанием пустить пыль в глаза китайской делегации.
— По дурацкой музыке слышу, а вот чего не слышу, так это доклада об окончании развертывания систем наблюдения и безопасности, — угрюмо зашевелило губами лицо на газетной вырезке.
A burnt tree, like a giant
primeval bird, a leaf
dry amp; bitter, crackling tales
in its warm waves.
Sidewalk gods will do for you.
The forest of the neighborhood,
The empty lost museum amp;
The mesa amp; the Mt.'s pregnant
Monument above the newsstand
where the children hide
When the school ends.
Отныне, теперь, наконец-то,
Сейчас, и в любую погоду,
Вот здесь, а затем повсеместно
Все будем мы жить по-другому!
В мертвых пространствах метрополитеновского подземелья зазвучала свежая приветственная песня от певца-покойника:
When the music's over, When the music's over,
When the music's over
Turn out the lights,
Turn out the lights,
Turn out the lights...
Паутина шелкопрядов успела впитаться в камень, мох и мочалку хмеля, будто и не было здесь отродясь паутины. Вместо кособокого трапа к воротам замка теперь вела сплетенная из ошкуренных веток ивы дорожка, изогнувшаяся, словно радуга, с кокетливо-ажурными перилами. Но ивовый мостик явно не пригодится двадцати четырем (как доложили осиные патрули) членам прибывшей делегации.
Китайцы искусно спланировали, не касаясь эскалаторов, на шести стандартно одинаковых коврах-самолетах, вытканных из грив монгольских лошадок. На первом транспортном средстве задевали друг друга амуницией четверо телохранителей в тяжелом клепаном доспехе. На втором восседал столбиком малиновокожий седоусый дракон, кутавшийся в свой бесконечно длинный хвост, как в боа. На третьем не мешали друг другу белый лис — то ли абсолютно седой, то ли от природы альбинос, — да бритоголовый, блаженно улыбавшийся монах в оранжевой хламиде. Прочие члены команды теснились на оставшихся коврах, как придется и как кому повезло.
...For the music is your special friend
Dance on fire as it intends
Music is your only friend
Until the end
Until the end
Until the end...
Это реально завораживало, напоминая вертолетную атаку из знаменитого фильма Копполы. Особенно давила на мозги легкость, даже не стыдно признаться, совершенство, с каким китайская делегация себя презентовала. И на завораживание работала, стоило зацепиться взглядом, переливавшаяся богатыми оттенками малиновая шкура усатого дракона, явно эти переливы нагнетались умышленно — чтобы впечатлить и покорить.
...Cancel my subscription to the Resurrection.
Send my credentials to the house of detention,
I got some friends inside...
А еще Джи-Джи с чувством сосавшего селезенку недовольства отметил, что ни один из спрятавшихся в стенах скелетов не рыпнулся. Костяные перехватчики, дабы зря не губить ос-доносчиц, были активированы пресекать устремления внутрь охраняемого периметра только сущностей, опирающихся на пол, и здесь потенциальный союзник красиво наказал систему безопасности «Старшей Эдды». Учтем.
Ковры-самолеты крестоностским клином (если хотите — «свиньей») зависли метрах в десяти от ворот цитадели. Дракон с минуту выдерживал паузу, наслаждаясь возможностью смотреть сверху вниз на стоявшего во главе группы встречающих и так по жизни не высокого гнома Джи-Джи. Типа, вы — в гуано, а я — в Версаче. Потом последовала невнятная команда, и ковры беззвучно, с грацией летающих тарелок, опустились на цемент и мрамор вестибюля.
У начштаба тоже имелась пара мстительных шуточек про запас. Мысленным приказом высосав максимум энергии из ушной апокаклипсы, он вдруг заревел так, что на делегацию посыпалась побелка:
— Я счастлив приветствовать на нашей территории великого мастера магии, бригадного цинь-генерала Китайской Небесно-Народной Армии, кавалера Ордена Горы Сычуань, сына алмазного родника Чан-чинь-Чана. — И еще герр Олифант позволил себе вольность выделить в приветствии слова: «на НАШЕЙ территории».
Гости не ожидали звукового щелбана, зато подсознательно учитывали вероятность всяческих подвохов-нападок. Кто-то вжал голову в плечи, кто-то сделал шаг назад, а личная охрана дракона, гремя доспехами, потянула мозоли к рукоятям кривых мечей. Но, как схватилась, так и отпустила.
...The face in the mirror won't stop, The girl in the window won't drop.
A feast of friends
«Alive», she cried,
Waiting' for me
Outside...
Решив, что проучил зазнавшихся делегатов достаточно, Джи-Джи мановением руки двинул вперед троицу мымр: им выпала нехарактерная роль. Во-первых, сейчас они не были закутаны в тряпки по уши и обходились без вечных сигарет в зубах, и любому пытливому зрителю становилась понятна сущность мегер — ожившие мумии. Во-вторых, дамочки принарядились с учетом темы предстоявших переговоров: две — в кокошники и сарафаны «а-ля клюква», одна выставила перед собой палехский поднос с хлебом-солью, другая держала на поводке брыкавшегося медвежонка.
...Before 1 sink into the big sleep, I want to hear, I want to hear
the scream of the butterfly...
Третья ряженая кичилась цыганским костюмом и потряхивала зататуированными руками бубен. Ей предстояло в конферансной манере нагадать дорогим гостям процветание и вечную дружбу со «Старшей Эддой». Но малиновый дракон сломал расписанный сценарий. На задних лапах он шагнул вперед, навис небоскребом над хлебом-солью, повел перепончатым крылом, оканчивающимся рудиментными ладошками, отщипнул мякоть и макнул в соль... И вдруг предлинный хвост часовой пружиной распутался с его шеи, распрямился струной и рубанул мыкавшегося на цепи медвежонка по холке... Голова звереныша отпала, будто отсеченная гильотиной. Удар оказался настолько чист, что даже кровь из осевшей на безвольных лапах тушки брызнула не сразу. Мгновенно вернувшим сказочную гибкость хвостом, будто осьминог щупальцем, дракон подхватил голову медвежонка и скормил хлеб ей — дескать, проверяет магией, не отраву ли предлагают. Никто даже не ахнул, только покойный певец бубнил слова песни: