Что за страна? Имеешь деньги и не можешь найти номер в гостинице! Мол, Игры доброй воли [4] на носу, мол, наплыв туристов. Ему-то от этого не легче. В какой-нибудь Нигерии или Зимбабве только заикнись. А тут? Центр европейской культуры.
Придётся использовать запасной вариант — тащиться на какую-то Гражданку [5] к дальней родственнице своего школьного приятеля. А вдруг её дома нет? Тогда вообще здорово. Хоть в кусты, на свои коробки ложись, благо ночи тёплые.
Интересно, сколько за «тачку» заломят? Тут, правда, уровень цен божеский по сравнению с его Красногорском. Да и товаров побольше. Но сейчас не до товаров. Ноги бы протянуть. Да ещё ботинки эти чёртовы… Сколько раз зарекался брать в поездки новую обувь. Мать послушался. «Зачем же ты купил эти ботинки? Надевай, в дороге разносишь».
Разнашиваются. Вместе с пятками. Сергей подцепил носком задник левого ботинка и с облегчением вытащил натруженную ногу.
«Сейчас, немного передохну и пойду на стоянку такси».
— Квартира не нужна?
Голос прозвучал совсем рядом, и Сергей понял, что вопрос задан именно ему. Он повернул голову. В метре от него стоял парень лет восемнадцати, в пёстрой кофте-куртке и чёрных потёртых джинсах.
— Недорого.
— Сколько?
Парень назвал сумму.
Сергей прикинул. Почти в три раза меньше, чем в гостинице. Квитанции о проживании ему были не нужны; деньги на командировку директор выдал с расчётом на приличный отель, и отчитываться за них необходимости не было. Стало быть, получалось немалая экономия наличных средств. Средств, которые можно будет потратить на собственные нужды.
— Далеко? — скорее для солидности, нежели по необходимости, поинтересовался Сергей.
— В центре. Остановка на метро. Отдельная, однокомнатная квартира. Телефон, горячая вода. Лучше на длительный срок.
— На месяц сойдёт?
— Это как с хозяином договоритесь.
— А ты не хозяин?
— Я клиентов ищу. Но цена та, что я назвал. Деньги лучше вперёд. Ну что, согласны?
— Хорошо, куда ехать?
Парень протянул листок с адресом.
— Хозяйку звать Ирина Сергеевна. У неё ещё квартира есть, а эту она сдаёт. Только просьба, не говорите, что это я вас к ней послал. Скажите, что со столба объявление сорвали.
— Почему?
Парень на секунду закашлялся.
— Ну, вы ж понимаете. Она неофициально. Чтоб налоги не платить.
— Ну и что? Ты-то тут при чём? Какой тогда тебе смысл её квартиру предлагать?
— Не я один здесь квартиры предлагаю. А территория не моя, ясно? С хозяйкой я потом сам разберусь.
— Понятно, — усмехнулся Сергей. — Конкуренция. Рынок диктует правила.
Парень незаметно растворился в толпе пассажиров прибывшего поезда.
Сергей ещё раз посмотрел на бумажку. Адрес был написан аккуратно, печатными буквами.
Ему вдруг почему-то расхотелось ехать к этой Ирине Сергеевне. Какое-то тревожное чувство проникло в подсознание. Но в эту секунду боль пронзила его натёртую пятку, он со вздохом сунул ногу назад в ботинок и прихрамывая направился к ближайшей станции метро.
* * *
Казанцев перевернул следующий лист, быстро пробежал его глазами, убедился, что он именно из этого дела, после чего захлопнул белые корочки:
— Договорились, мастер. Вечером верну.
— Не забудь. Я, кстати, ещё сам не успел прочитать. Там глухо?
— Глуше не бывает.
— Вы справочку по обходу киньте, только поприличнее. Не шпаргалку туалетную, а справочку.
— Лады. Ты тоже там допроси кого-нибудь, хоть для объема. Вовчика вчера в горпрокуратуре так накачали за пустое ОПД [6] , что он до сих пор пивом отпивается.
Следователь районной прокуратуры Иголкин пожал плечами и вновь защёлкал клавишами печатной машинки. Костик сунул дело в старую газету и поднялся со стула. Он забирал его, чтобы снять копии с протокола осмотра и первичных документов.
— Да, вот ещё… — прервав печатную трель, вновь обратился к оперу Иголкин.
— Голубевым ты занимался?
— Все занимались.
— Хм… Знаешь, что он в отказ пошёл?
— Откуда? Ты ж не говорил. Ну и что? Пускай идёт, там же с доказухой порядок.
— Ага, порядок, да не совсем. Боюсь, придётся выпускать.
— Как выпускать? — Костик опять сел на стул. — Сдурел, что ли?
— Ты это, полегче. Не на базаре. Там всё не так просто. Многое от экспертиз зависит. А пока есть только его признание. Вернее, было. Видимо, адвокат напел.
Костик пару раз моргнул. Ну, мать твою! Этот следователь постоянно выкидывал такие фортели. Хорошо, хоть заранее обрадовал, а не после того, как выпустил.
Голубев был задержан три дня назад за то, что в пьяном угаре на глазах собутыльников одного своего приятеля зарезал, а второго тяжело ранил.
Спустя четыре часа Белкин вместе с местным опером и постовым тормознули Голубева возле метро и даже изъяли из его кармана окровавленный выкидной нож. Голубев — трижды или четырежды судимый рецидивист — поначалу признался, упал на колени, просил пристрелить его при попытке к бегству, потому что он душегуб и место его в аду. Но, протрезвев, вероятно, решил, что ему ещё рано заказывать отходную молитву, пошёл в отказ.
Собутыльники, зная крутой нрав Голубя, не спешили давать правдивые показания и по возможности передёргивали ситуацию в пользу убивца. Раненый тоже пока допрошен не был по причине нахождения в реанимации в крайне тяжёлом состоянии. И всё-таки при всём этом улик и доказательств против Голубева было предостаточно, а экспертиза — это дело времени.
Окровавленный нож, окровавленная одежда, первичное признание — что ещё надо человеку, чтобы спокойно сесть в тюрьму? Ну или встать к стенке? Но следователь Иголкин был гуманистом. Тюрьмы забиты, у человека туберкулёз… Пожалуй, мы его отпустим, а вот когда придут результаты экспертиз, тогда-то мы его с чистой совестью в Кресты и упакуем. Ведь всякое бывает. Вдруг вещдоки где-нибудь в судебно-медицинской лаборатории потеряются или эксперт что-нибудь напутает? И что тогда? Тогда получается незаконный арест. А за это самому можно в Кресты уехать.
Иголкин был перестраховщиком в квадрате. Он мог найти сотни аргументов, доказывая, что пока человека арестовывать не следует. По крайней мере, по десяти делам, находящимся в его производстве, подозреваемые, будучи поначалу задержаны милицией, а потом отпущены прокуратурой, числились в розыске. И даже не просто в розыске, а в вечном розыске, потому что убийца, выпущенный на подписку о невыезде, тут же плюет с высоты своего роста на эту бумажку и драпает в тёплые края. Иногда оставляя по пути новый кровавый след. Но Иголкина эти накладки уже не занимали. С точки зрения законодательства к нему никаких нареканий не было. Извините — этот закон не мной придуман.