— Какого скандала?
— Скандала вокруг его беспутной жены.
— Коринна, что ты говоришь?
— Ах, папа, успокойся! Я вовсе не собираюсь заводить сонмы любовников. Я собираюсь создать только видимость легкомысленного поведения и сделаю так, что обо мне заговорят на его острове, и все друзья Джейрда будут знать, что он рогоносец. Он досыта напьется из той же чаши унижения, из какой заставил испить нас.
— Почему ты думаешь, что он позволит тебе совершить все эти безумства? Джейрд не из тех, кто будет сидеть и ждать. Он быстро остановит тебя, и очень боюсь, ты вскоре пожалеешь о том, что затеяла эту войну.
— Он ничего не сможет сделать, отец. Слова не посмеет сказать. Об этом я позаботилась до свадьбы.
Коринна снова стала жизнерадостной, а когда с очередным безнадежным визитом явился Рассел, приняла его и была достаточно откровенной со своим бывшим женихом. Рассел не скрывал своего возмущения.
— Этот ублюдок заслуживает того, чтобы его высекли на конюшне! Как он посмел так обращаться с тобой?
— Что ж, ты меня и раньше предупреждал, — вздохнула Коринна, — а я не прислушалась.
Она не замедлила поведать Расселу о своих планах и была крайне удивлена его реакцией. Он не только не стал отговаривать, но и выразил готовность сопровождать ее в путешествии.
— Я еду с тобой, — решительно заявил он.
— Зачем тебе это, Рассел? Это вовсе не увеселительная поездка. Я еду на Гавайи с определенной целью.
— Знаю. Но ведь ты не можешь ехать одна. Кто-то должен тебя сопровождать. К тому же тебе с Бёрком не справиться.
— Отец говорит то же самое, — с некоторым беспокойством ответила Коринна, — только напрасно вы оба меня запугиваете. В конце концов я не ребенок и могу сама о себе позаботиться.
— Я вовсе не считаю тебя ребенком, но смогу тебе помочь.
Коринна тут же оценила, насколько полезным может оказаться такой спутник в качестве бывшего жениха.
— Отлично, Рассел. Я очень тебе признательна. Ты уже понял, что я и в мыслях не имею заводить каких-либо любовников, а собираюсь устроить спектакль. И хочу сразу тебя предупредить, что не стоит рассчитывать на перемены в наших отношениях.
— Коринна, я тебя понимаю. Обещаю не быть навязчивым.
— Клянешься?
— Клянусь!
— Хорошо. Но у меня есть еще одно условие. Ты позволишь мне возместить все твои расходы на эту поездку.
— Но это же смешно! — расхохотался Рассел, радуясь в душе этому предложению.
У него не было ни малейшего желания добавлять к своим бесконечным долгам еще один, и тоже не маленький. Тем не менее он принялся энергично спорить с Коринной, отлично зная, что она все равно настоит на своем.
— Давай договоримся, что я нанимаю тебя как сопровождающего, — заявила Коринна, — либо я плачу тебе, либо еду одна. Выбирай. Я не желаю ни у кого быть в долгу.
— Хорошо, хорошо, — вздохнул Рассел, — если это — единственное условие, которое позволит мне тебя сопровождать, я согласен.
— Отлично, — улыбнулась Коринна, даже не подозревая, что Рассел разыграл перед ней целый спектакль, — но только не забудь: ты сам вызвался ехать со мной. Я не просила. Мы едем послезавтра, так что поторопись.
— Почему так скоро?
— А зачем откладывать? Чем скорее я покончу с Беркеттов, тем скорее будет отомщена моя честь.
До самого отъезда дочери Сэмюэль Бэрроуз не оставлял попыток удержать ее от опасного путешествия. Даже на перроне, когда поезд вот-вот готов был тронуться, отец продолжал свои увещевания.
— Обещай, детка, что, если у тебя возникнут трудности, ты немедленно вернешься домой.
— Обещаю, папа.
— Я должен был дать вам согласие, — со вздохом добавил Бэрроуз, обращаясь к Расселу, — и очень сожалею об этом, Дрейтон. Видит Бог, я был не прав.
— Надеюсь, вы не откажетесь от своего намерения, сэр, когда Коринна получит развод, — смиренно ответил Рассел, — уверен, что мне удастся ее переубедить.
— Можете в этом не сомневаться, — вздохнул Бэрроуз, — я очень рад, что дочь едет под вашей охраной. Надеюсь, что вам удастся уберечь ее от неосторожных поступков, — добавил он, обращаясь уже не только к Дрейтон, но и к Флоренс.
— Разумеется, если это только будет в человеческих силах, — ответил Рассел и за себя, и за служанку.
Поездка на вокзал была для Коринны первым выходом в город после устроенного Джейрдом скандала, и она была счастлива, что не встретила никого из знакомых. Она была уверена, что, когда вернется домой, совершив задуманное, мнение окружающих уже не будет волновать ее так сильно.
Путешествие на поезде оказалось на удивление приятным. Дорога заняла неделю, а следующую неделю они провели, ожидая пароход, в Сан-Франциско.
Праздничный, веселый город очаровал всех троих. Здесь жизнь била ключом, и по сравнению с Фриско, как его называли коренные жители. Бостон казался унылым и скучным. Коринна пыталась представить себе, что тут творилось в разгар «золотой лихорадки». Сколько отчаянных искателей приключений мгновенно богатело и столь же стремительно теряло свое богатство! Сколько их погибло в тщетных попытках добраться до несметных сокровищ! То были времена, когда все было возможно.
Во Фриско она с Расселом посетила самый шикарный в городе игорный дом, куда допускались только очень богатые люди. Наконец-то исполнилась заветная мечта Коринны: сыграть в «неограниченную» игру. Она выиграла пять тысяч долларов, но почему-то это ее совсем не обрадовало. Джейрд уничтожил то упоение, которое раньше приносила игра.
Джейрд стал ее проклятием, и куда бы она ни поехала, куда бы ни пошла, казалось, он следовал за нею. Чем ближе были таинственные острова, тем чаще Коринна думала о Джейрде. По ночам, оставшись одна и глядя в потолок, она напрасно гнала от себя воспоминания о его поцелуях и ласках, напрасно давала себе клятвы забыть все и не думать о нем.
Это было мучительно, но очень скоро ее страдания сменились более тяжкими. Как только корабль вышел в море, у Коринны началась морская болезнь, которая приковала ее к постели на все три недели плавания. Она почти ничего не ела, похудела и осунулась. Тошнота мучила ее днем и ночью, и Коринна почти не спала, непрестанно проклиная Джейрда за все свои страдания.
Когда наконец корабль вошел в гавань Гонолулу, Коринна была слишком слаба, чтобы встать с постели без посторонней помощи. Только неистребимое желание поскорее ступить на твердую землю помогло ей, оперевшись на руку Флоренс, покинуть каюту и выйти на палубу.
Коринну ожидал приятный сюрприз. Стоял декабрь — самое холодное и ветреное время в Бостоне, — а здесь, в Гонолулу, небо было безоблачно синим, солнце радостно рассыпало теплые лучи, а с океана дул легкий свежий бриз. Нежный сладкий аромат разливался в воздухе.