Хотя понятно, в чем виноват… Не ответил на домогательства. Она мне про любовь китайскую и фэн-шуй, а в ответ — тишина. Ни фэн-шуя, ни любви.
Ну, извини! Что же мне, себя заставить? Или внушить: Веселова, ты — женщина моей мечты, жить без тебя не могу, готов на подвиг. В кино, наверное, прокатило бы… Здесь не прокатывает.
Увы, Ксюха, ты для меня только одноклассница.ru.
Не обижайся, так сложилось. Ты хорошая, добрая и готова ради меня хоть в Лондон, но…
Я не могу полюбить за то, что полюбят меня.
И ничего странного в этом не вижу.
Прости, что не сказал сразу. По себе знаю, это не самое приятное — узнать, что ошибся дверью и тебя за ней не ждут.
Иногда это очень больно. Как пропустить хук справа.
Подобным образом я успокаивал себя еще минут пять.
Ливень закончился, но гроза продолжалась, небо то и дело разрезали молнии. Не знаю, успокоил ли, но думаю, если бы молния долбанула мне по макушке, это был бы не самый плохой вариант.
Денег она мне, похоже, не достанет.
Интересно, что же написано на моей футболке…
Утром, прежде чем заступить на административное дежурство, я завернул к станции метро, где околачивался рыжий ветеран всех войн по имени Олег, скупавший подозрительное имущество. Сегодня его куртку-натовку украшала георгиевская ленточка — отзвук недавнего Дня Победы. Он узнал меня. Иного и быть не могло: кто увидит меня хоть раз, не забудет до конца жизни.
— Есть дело, ветеран… Телефончик один ищу. Мобильник «Нокия» с дракончиком красным. Фэн-шуй. Поможешь?
— Паленка?
— Не волнуйся, разберемся без последствий. Для тебя… Поспрашивай у народа. Очень надо.
Я сунул ему тысячу. Говорят, иногда это помогает в поисках.
— Найдешь — получишь столько же. Плюс стоимость трубы. Идет?
— Идет, — не очень бодро ответил скупщик, но деньги взял. — Павлик, но чтобы точно без последствий!..
— Слово джедая.
Зачем я это делаю? Да еще за собственные, кровью и потом заработанные деньги?..
Что будет, если рыжий вдруг найдет трубку?
В лучшем случае морду злодею набью, если окажемся в одинаковой весовой категории. А вот в ментовку не сдам. Перебьются, пусть сами ищут. Да и не этично это…
Зачем же тогда? Сам незаметно в мента превратился?
Вроде нет…
Нет четкого и ясного ответа.
Но нутро сверлило осознание того, что, если не предпринять совсем ничего, я больше не смогу ходить по улице с высоко поднятой челюстью. И потомки, если они появятся, не будут гордиться родством со мной. А это не очень приятно.
Я продиктовал спекулю номер своей трубки.
— Звони в любое время суток, даже днем. Я оплачу звонок.
Керим сидел на пороге трактира, схватившись за голову, словно человек, проигравший в нарды собственную жену.
— Что случилось, Керим-муаллим?
— Всё, Паша. Закрываемся…
— А какие причины, если не секрет? — Новость не сильно обрадовала, но я старался держать себя в руках и не бить стёкла стоящих рядом машин. Слишком много негатива за последнее время. Уже не обращаю на него внимания.
— Ты что, новости не смотришь?
— У нас бывают плохие новости? А говорят, стабильность и процветание.
— Президент вчера выступал. Сказал, что лично возглавит борьбу с коррупцией! Лично! Целую программу сочинил… Всё, Паша, теперь не откупимся…
— Может, рискнуть? Всё-таки президент. Вряд ли до нас руки дойдут.
— Я не рискую, где нет шансов. Это не казино. Дорабатываем неделю, и ну его к шайтану, этот малый и средний бизнес.
— Не серьезно, Керим-бай. Давай, хотя бы две.
— Ты, говорят, вчера драку устроил?
— Да какая драка? Ни одного стекла не разбили. Так, бутафория, а не махач. А тебе-то теперь не все ли равно? Закрываешься ведь.
— А память?! Что потом люди скажут? Здесь у Керима трактир был, всегда можно было посидеть, чаю попить. Чисто, уютно, спокойно… Или, наоборот — шалман, одни драки да ругань, хорошо, что закрылся… Думаешь, приятно будет? Репутация дорого стоит.
— Соглашусь. Не дешево.
Жанна совком для мусора пыталась вычерпать лужу перед входом, оставшуюся после вчерашней грозы. Хотя могла бы махнуть рукой. Не ее обязанности, да и вообще — стоит ли, раз закрываемся. Не иначе, тоже репутация. Интересно, она помирилась со своим интеллигентом…
И певица Макsим по-прежнему честно выполняла свой долг, хотя Керим так и не заключил с ней договор на использование фонограммы. Узнает — разорит.
Я уселся на табуреточку и уставился в финский оргалит. Меня одолевали тяжкие думы. Из головы никак не выходил ночной разговор с Веселовой. Мысленно я продолжал оправдываться перед ней в непредумышленном обмане. Как она говорила? Самое болезненное — это разочарование. Похоже, она действительно разочаровалась. Ну, извини…
Но в том, что она не интересует меня как женщина, я не оправдывался. В таких вещах не оправдываются… Надо было все-таки проводить ее до больницы, объяснить. Или это усугубило бы положение?
Она пока не звонила. И, думаю, не позвонит. Слишком определенно было сказано: «Желаю успехов в учебе и поведении». Надо же, до сих пор помнит надпись на подаренной мне книге. И про место в метро.
Интересно, за что она в меня?
Не дворянин, не промышленник. Практически бандит.
И, главное, когда? Еще в школе или только сейчас?
Признаюсь, мне было бы приятней, если бы сейчас. Значит, не совсем я конченый для социума индивид, значит, кому-то еще нужен, значит, смогу поучаствовать в конкурсе «Человек года», а то и в муниципальных выборах.
Я тоже ей не звонил. А что скажу: привет, как дела, как там подружка Катя? Кстати, а действительно, как? Может, обойдется, может, подлатают лицо? Жалко ее, ничего подруга… Интересно, она тоже знала, что я кривляюсь? Этот-то ее прокуроришка не врубился, к попу не ходи.
Любовь — это когда получаешь удовольствие, делая что-то для любимого человека. Наверное, китайцы правы. Будь на месте Ксюхи Голубева, я, мордуя соседа Костика, получал бы истинное наслаждение. А так без удовольствия дуплил. Для галочки… А уж если бы до дома Голубеву провожал, высматривая слежку, тут уж совсем полный кайф… Всех бы выследил.
А вот с Ксюхой не получается…
Извини, Ксюха, если можешь. В форточку к тебе залезу — только попроси. Если отберут велик — найду без вопросов. Но…
А если она совсем не позвонит? Тоже не очень здорово. Я уже начал привыкать к ней, к ее звонкам и просьбам. А теперь словно что-то потерялось.