– Ладно, так и проинструктирую. Мне туда подтягиваться?
– Не стоит… Лучше не мелькать. Чем меньше засвеченных людей, тем надежнее. Справимся. Да, хорошо бы команду эту взять… Мне сейчас ох как плюсы нужны. Чтоб через неделю не было минусов.
– Ты сказал своим, откуда информация?
– Только шефу… Но Генку не называл. Есть, мол, одна сознательная дама, хочет помочь…
– Дама?!
– Так безопасней. Круг друзей давно превратился в многоугольник. И стучат на каждом углу… А дамочка – вещь вполне реальная, у любого есть. Поругались, пошла – насолила. Пускай потом разбираются.
Денис отрывисто закашлялся.
– Чего-то ты снова не в форме. Опять пил?
– Нет… Посидел на ветру. Да ночью на осмотр выезжал, продрог до костей. Похоже, зацепил болячку.
– Колбасит тебя здорово. Езжай, больняк возьми.
– Дел до фига… У Котова проблемы какие-то. Не может он без проблем.
– Я конечно, старик, все понимаю. Только твоей пневмонии до его проблем дела нет никакого. Она не знает, кто такой Котов. Зато с тобой познакомиться мечтает. Не валяй дурака, ложись и лечись.
Денис снова закашлялся.
– Все, езжай. Будет новая информация, звони в любое время, даже ночью.
– Обязательно позвоню. Ночью.
Угаров улыбнулся, заводя машину.
– Вот за что я тебя уважаю, так это за жизнеутверждающую позицию и комсомольский оптимизм… Давай, старик. Все сделаем в лучшем виде, не переживай. Мамой клянусь, да? Мне это самому очень надо…
* * *
В субботу, в выходной Денис слег совсем. С утра вроде бы почувствовал облегчение, но к вечеру температура поползла вверх и сейчас колебалась в районе тридцати девяти с половиной. Юлька с дочкой еще не вернулись из солнечного Египта. Позвонил знакомому специалисту-пульмонологу из Военно-медицинской академии, но тот уехал в Москву на семинар. Пришлось вызвать неотложку. Врач заподозрил пневмонию и предложил госпиталь. Денис отказался. Приехала мать, сбегала в дежурную аптеку за лекарствами и осталась на ночь. Сидела возле кровати, рассказывала бесконечные истории из жизни дачников-соседей и заставляла каждые пол часа ставить градусник.
На другой день положение, как говорят в официальных сводках, оставалось стабильно тяжелым. Температура держалась на опасном рубеже, кашель не давал уснуть, голова разрывалась от боли, совершенно не хотелось есть. Мать предложила снова вызвать врача. Денис отказался, попросил лишь растереть его спиртом и заглотил очередную порцию таблеток. Приехал отец, сменил почти не спавшую всю ночь мать.
В понедельник днем позвонил Генка. Сказал, что переехали с Ольгой на новую квартиру. Мебель там есть, поэтому свою перевозить не понадобилось. Адреса никто, кроме Дениса не знает. Планируемое мероприятие состоится завтра, как и намечено. Отбоя не было. Денис соврал, что будет рядом, пусть Генка не волнуется. Пожелал удачи.
К вечеру кризис вроде бы миновал. Температура опустилась до тридцати восьми, но Денис по-прежнему заходился в кашле. Приняв очередную дозу лекарств, он, наконец, смог уснуть. Мать отключила городской телефон, а мобильный унесла на кухню, чтоб кто-нибудь случайным звонком не потревожил сына. Остановила настенные часы, тикавшие слишком громко. Сама села в кресло и выключила свет.
…Денис мчался вместе с Генкой по черной пещере. Странно – в полной темноте, без фонарика, он отчетливо различал дорогу, словно летучая мышь. Генка вырвался чуть вперед, устремившись к показавшемуся впереди туннелю. Они удирали от какого-то жуткого грохота, приближавшегося с каждой секундой. Денис не видел источник этого грохота, но на уровне инстинкта понимал, что надо бежать, ничего хорошего такие звуки не предвещают. Он даже не оглядывался. Боялся оглянуться. Генка уже достиг туннеля, Денису же оставалось сделать несколько метров, как вдруг ноги налились свинцом, и он понял, что ни сделает больше ни шагу. Генка замер и оглянулся назад.
– Беги! – в отчаянии хотел заорать Денис, но вместо этого, раздался лишь слабый стон, – беги…
Генка кивнул и скрылся в туннеле. Денис опустился на камень. Шум был уже совсем рядом, за изгибом пещеры, еще пара мгновений и…
Сначала появился ослепляющий свет двух круглых фар. Затем стали различимы контуры огромного грузовика с тентом над кузовом. Когда свет отклонился в сторону, он рассмотрел машину. Старый, военный грязно-песочного цвета грузовик с огромной, метровой решеткой радиатора и широкими колесами. Денис видел такие лишь в музее артиллерии, да в кинохронике. Откуда этот монстр здесь, в пещере?! Машина уверенно двигалась вперед, кроша пещерные камни в песок и ревя могучим двигателем. Денис попытался отползти в сторону, чтоб не угодить под страшные колеса, но понял, что не успеет. Тогда он просто упал на землю и зажмурился, прикрыв голову руками, рассчитывая проскочить между ними. Грузовик затормозил в сантиметре от лица. Лязгнула дверь. Денису показалось, что он где-то слышал этот звук. Да, точно так же лязгал замок в его камере…
Из кабины выпрыгнул Угаров. Почему то он был в хоккейном шлеме и крагах. Посветив фонариком в лицо Дениса, грубо спросил:
– Где он?
– Кто?
– Приятель твой… Генка.
Денис посмотрел на туннель, потом на Андрея.
– Там? – Угаров перехватил взгляд.
– Я… Я не знаю, – почему-то соврал Денис, – Зачем он тебе?
– За парнишкой два убийства и куча других подвигов. Хорошую он тебе историю загрузил. А ты и сглотнул… Тоже мне, опер… Ну, что, там он? – Угаров вновь указал на пещеру.
– Два убийства?… Не может… Не может быть…
Угаров махнул рукой, из кузова на землю, гремя бронежилетами стали прыгать омоновцы в черных масках.
– Туда! – приказал Угаров.
Бойцы устремились в туннель, освещенный мощными фарами грузовика.
Денис бросил взгляд на Андрея.
– Андрюха, погоди…
Это был не Угаров. Из-под шлема на него таращились две пустые, черные глазницы… Беззубый рот скривился в ехидной улыбке. Кинжальный холод пронзил Дениса насквозь. Он вздрогнул и, оттолкнув чудовище в сторону, дико, до боли в глотке, заорал:
– Беги!!! Генка!!! Беги!!!..
Денис очнулся, увидел тревожное лицо матери.
– Мама… Мне холодно.
– Господи, сынок… Ты же горишь весь… Выпей водички. Я здесь…
Сон плохой увидел, да? Ничего, все хорошо будет. Выпей, выпей.
Денис вытер одеялом мокрое лицо, взял протянутую кружку, сделал несколько глотков.
– Я что, кричал?
– Нет… Стонал. Что тебе снилось, сынок?
– Не помню… Заблудился, кажется…
В девять утра Денис с трудом поднялся с кровати. Сон, несмотря, на кошмары, все же принес облегчение. Температура спала, но появилась ужасная слабость и апатия. Мать сварила кашу, Денис съел несколько ложек, отставил тарелку, попросил принести телефон и снова упал на кровать.