Закончив работу, Валера вернул баксы в сейф и вышел из кабинета, направившись в соседнюю комнату, к Олегу.
Наставник вдохновенно барабанил на машинке. Валера в двух словах рассказал про Никиту и планируемую на завтра акцию.
– Это где ж тебя, Валерочка, дружок, научили людей на компромате держать? В школе милиции такую дисциплину, кажется, не преподают. Там предлагают идейную основу.
– В кино про Жеглова увидел. Там кошелек, тут коробок.
– Волшебная сила искусства называется. Ладно, если в кино, тогда спорить не с чем.
– Ну что, подсобишь?
– Схожу, конечно, прогуляюсь. Но не шибко губу раскатывай. Никита не дурачок в такие темы вписываться.
– Я и не раскатываю. Но другого выхода у нас все равно нет.
– Работа ради работы – это фикция, но ты прав, лучше делать хоть что-то. Где-нибудь да зацепимся. Во сколько завтра?
– В семь вечера.
– Черт, опять возникнут семейные вопросы. Не мог пораньше «стрелку» забить?
– Он придет утром за «бабками», можно переиграть.
– Переиграй. Часиков на пять. Хотя ладно, пусть побольше на рынке семафорит. Светка перебесится, нельзя ее баловать.
Двор, где жил Никита, являлся типичным архитектурным ансамблем эпохи позднего застоя. Длинный зигзагообразный панельный дом-«корабль», протянувшийся почти на километр; помойка, огороженная кирпичной кладкой; детский садик неподалеку, утопающий в зеленых насаждениях; традиционная трансформаторная будка. Вдоль дома – асфальтовая дорожка, превращенная транспортом и непогодой в полигон для испытания танков. Припаркованные машины – раздолье для автомобильных воров и угонщиков и, конечно, головная боль для милиции. Болтающие на лавочках старушки, играющие в траве дети, спешащие домой работяги…
Олег с Валерой выбрали для наблюдения место, вполне отвечающее требованиям конспирации и в то же время комфортное. Они заняли скамейку в кустах, на которой обычно собирались местные пьяницы или обиженные жизнью личности, чтобы заглушить тоску бутылкой-другой. Подъезд Никиты располагался метрах в тридцати и отлично просматривался, зато увидеть засаду мешали густые зеленые насаждения. Оперы пришли сюда минут за сорок до намеченной операции, прогнали сидящего на скамейке бомжа и встали на боевое дежурство. Днем Валера пару раз заходил на Поле Дураков убедиться, что Никита не увиливает от взятых на себя обязательств. Никита не увиливал, усердно тусуясь в группе подростков и вдохновенно сверкая валютой.
Олег достал сигареты и взглянул на часы.
– Я вот чего думаю… Надо было людей побольше взять. А то начнется беготня…
– Все равно некого. Валентин с ночи, дома халявит, а Игорюха – на заявах.
– Участковых можно было напрячь.
– Сам же говорил, что кроме тебя никому верить нельзя.
– Тоже верно. Сейчас бы весь этот дом знал про засаду, а бабули бутерброды с чаем таскали. Ты в подъезд заходил?
– А чего там отсвечивать? Типовой парадняк. Ступеньки, площадки, лифт.
– Вход в подвал.
– Да брось ты, Олег. Все потерпевшие говорят, что он через двери, нормально уходит. На фига ж в подвал ему лезть? Чтобы застрять где-нибудь да влететь?
– А он точно один?
– Видели только одного. Может, на улице еще кто остается, не знаю. Думаю, если он за Никиткой увяжется, мы не прозеваем.
– Как вы договорились?
– Да никак. Он зайдет, доедет в лифте до этажа. Минут через десять, если все тихо, мы забираем у него «бабки».
– Ладно, подождем. Надо было хоть пива взять.
– После отпразднуем.
Время тянулось медленно – как это всегда бывает в засадах. Олег поймал улитку, ползущую по скамейке, и, посадив ее на спичку, принялся дрессировать. «Улитка, улитка, покажи рожки…» Валера от развлечений отказался и внимательно разглядывал публику, проходившую мимо подъезда.
Никита появился, как и было условленно, – без пяти семь. Не оглядываясь по сторонам, он свернул с основной дороги к своему парадняку и зашел внутрь.
Оперы поднялись со скамейки. Как говорят разведчики, «хвоста» не было. Тьфу, блин… Жалко.
– Шибко не переживай, – вполголоса успокоил Валеру Олег. – Я с самого начала на эту затею не рассчитывал. Теорию вероятности я на пять баллов в институте сдал. Пошли, чего ждать?
Валера выплюнул окурок, зло выругался и согласно кивнул.
– Пошли.
Кусты пришлось обходить, что заняло минуту-две. Хотя спешить-то уже было некуда.
Как и предполагалось, подъезд освещался естественным образом – через окошко второго этажа. Лампочки в таких местах – вещь диковинная. Валера на секунду замешкался, замерев на напольной металлической решетке и всматриваясь в темноту. Наконец, убедившись, что башку во мраке не свернет, он шагнул внутрь.
Никита лежал лицом вниз на площадке перед лифтом, прямо в пятне света, проникающем сквозь окно. Он был жив, пытался перевернуться на спину, сжимая руками горло и издавая приглушенный, ужасно противный хрип. Олег моментально врубился в ситуацию, оттолкнул Валеру, перелетел через ступеньки и перевернул парня.
Никита опустил руки, кровь хлестанула на бетонный пол. Второе ранение, судя по пятну на белой футболке, было получено в живот.
Олег поднял голову и ошалело оглядел лестницу. Справа от лифта на улицу вел черный ход – подъезд оказался проходным.
– Говорил же, блядь, проверь, мудила! Помоги ему!
Сам, выхватив из-за ремня пистолет, бросился на улицу.
Валера, держась за стену и боясь взглянуть на лежащего Никиту, еле-еле поднялся к лифту. Лицо опера охватил огонь, руки тряслись, как у последнего алкаша. Что он наделал?! Это же, это же…
Он заставил себя посмотреть в глаза наркоману, но тут же отвел взгляд в сторону, не в силах перенести это зрелище. В угасающем взгляде Никиты читались одновременно горькая обида и ужас, отчаянная мольба сделать хоть что-нибудь. «Вы же взрослые, вы же… Помогите…»
Валерка тряхнул головой и пригляделся к ранам. Кровь, кровь, кругом кровь… Жить Никите осталось минуту, не больше, даже если остановить кровотечение. Похоже, нож перебил сонную артерию. Суки, козлы вонючие…
– Ты узнал его?! Узнал блядину?!
Сознание еще не покинуло Никиту, паренек расслышал вопрос и едва заметно моргнул.
– Кто?! Кто он?! Быстрее!!!
Валера, конечно, понимал, что парень уже ничего не скажет, жизнь из раненого стремительно уходила. Но Никита, собрав, наверное, последние остатки сил, медленно поднял руку и ткнул окровавленными пальцами в грудь Валеры.
– Я?! – Оперу показалось, что в него ударила молния.
Никита еще раз моргнул, тут же рука его упала, по телу пробежала судорога, и хрипы смолкли.