Третьего января на доске приказов в Управлении Внутренних Дел повисли две любопытные малявы.
Первая бумага пафосно возвещала о том, что за беспримерный героизм, проявившийся в задержании и (или) ликвидации при оказании сопротивления восьмидесяти семи особо опасных рецидивистов майор Орлович получает внеочередное звание сразу полковника и выдвигается на получение Государственной премии «Заслуженный опер России».
Вторая же бумага с прискорбием сообщала, что за стрельбу в общественном месте, приведшую к жертвам среди мирного населения и порче государственного имущества полковник Орлович выдворяется по служебному несоответствию из рядов доблестной милиции.
В Мариинском театре ни каких бумаг на доске объявлений вывешено не было. Зато на самих афишных стендах появилась грустная надпись, будто театр укатил на гастроли в Японию, и об будущих спектаклях будет объявлено дополнительно. ( В кулуарах режиссер театра заявил, что раз и навсегда зарекается ставить невезучий «Титаник», уж лучше вернуться к «Броненосцу „Потемкину“).
А Шрама подавляющим большинством голосов народ избрал в Законодательное Собрание Петербурга. Только не об депутатских заботах пока болела голова Сергея Владимировича.
Страшно то, что город остался без хозяйского глаза. Предстояло срочно произвести учет бесхозных полян и назначить туда смотрящими правильных пацанов. Таких пацанов, чтоб за базар в ответе, чтоб у каждого была судьба правильного человека, чтоб родом из козырей, чтоб в Петербурге навсегда забыли гумозное слово «беспредел».
Так оно все и было, чтоб мне век воли не видать, гражданин начальник!
КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ