— Прекрасно, прекрасно… А аромат какой… Здесь сеновал был?
— Да, — соврала Тамара Михайловна. Не говорить же, что здесь хранились гнилые доски и баки для навоза.
Хирург выглянул в единственное окно и растаял от блаженства.
— Бог мой, какой вид! Какой вид! Да я тут не одну книгу напишу!
— Нравится?
— Замечательно!
Вид действительно радовал душу. Окно выходило на небольшую березовую рощицу, вдоль которой петляла песчаная дорога, слева от рощицы начиналось усеянное белыми валунами дикое поле, плавно переходившее в берег реки, засаженный высоким кустарником. За рекой просматривались крыши домов соседней деревни. Дальше, до горизонта, простирался величественный сосновый бор, подпирающий серебристые облака. Русская сказка. Казалось, что из рощицы сейчас выйдут Иван-царевич, Василиса, Маша с медведями, выкатится Колобок с остальными и устроят хоровод. Но вместо Колобка по дороге прокатился Карабас и нарушил гармонию.
— Ну где б я такое в городе нашел?! И погода превосходная. Чем не Сочи? Бархатный сезон!
— Говорят, грибы уже пошли, — показала на рощицу Тамара Михайловна, — здесь и подосиновики есть, и боровики. Я сама еще не ходила, дел много, все не выбраться никак.
На самом деле она еще с детства боялась ходить в этот лес. Когда ей было лет семь, один из деревенских мужиков пропал там без вести, отправившись за грибами. Мать утверждала, что он встретил болотного призрака. Лет сто назад местный помещик насильно хотел выдать свою дочь за престарелого купца, но накануне свадьбы молодая невеста сбежала в лес. И не вернулась. Крестьяне, отправившиеся на ее поиски, нашли лишь платок, зацепившийся за куст в самом непроходимом месте болот. Поговаривали, что невеста сама свела счеты с жизнью. Но Господь не принял ее душу, и с тех пор ее призрак бродит по лесу и заманивает заблудившихся в трясину. Вот мужик с ним и повстречался. Заблудился, встретил девушку и рванул за ней… Скорей всего, это было полной чепухой, дочка помещика и мужик банально утонули. Но, как правило, самые сильные впечатления человек получает в детстве, и в дальнейшем различные фобии преследуют его всю жизнь. И Тамара Михайловна до сих пор очень боялась всяких потусторонних товарищей — оборотней, леших, призраков. И даже в сопровождении кого-то старалась в лес не ходить. Мало ли, повстречаешь болотную невесту. Тем более, по слухам, она и сейчас заманивает народ в топи. Человек пять уже погубила. Не угомонится никак, красавица списанная.
— Дмитрий Павлович, а вы любите грибы собирать?
— Конечно! Как можно не любить лес и грибы? Завтра же схожу! У вас найдется корзинка?
— Вон, выбирайте, — кивнула она на висящие под потолком лукошки, — у меня, кстати, и удочка имеется. Если на рыбалку соберетесь.
— Да, Оля говорила, что у вас рыбные места. Непременно порыбачу.
Настроение Дмитрия Павловича улучшалось с каждой секундой.
— А работать, с вашего позволения, я, наверное, буду здесь, — он положил ладонь на небольшой столик, покрытый свежей скатертью и украшенный вазочкой с полевыми цветами.
— Да, я специально его сюда принесла. Оля сказала, вы пишете книгу.
— Да, пишу. Но скорее как любитель… До настоящего писателя мне еще далековато. Хотя уверен — такая обстановка придаст вдохновения.
Дмитрий Павлович поднял с пола принесенный чемоданчик, поставил на стол и откинул крышку. Пишущая машинка. Старенькая, с потертыми клавишами и подразбитым валиком.
— От отца осталась. Сейчас почти все на компьютерах работают, а я так, по старинке. Мне кажется, в ней есть какая-то теплота. Особая энергетика. Иногда я даже советуюсь с ней. И представьте, она мне подсказывает… И на работу настроиться помогает. В этом плане я консерватор.
— Я тоже старые вещи не люблю выбрасывать. В хозяйстве все может пригодиться.
— У нас с вами, наверное, родственные души, — гость посмотрел Тамаре Михайловне прямо в глаза, не прекращая улыбаться.
Взгляд его был каким-то уютным, именно такое сравнение пришло в голову хозяйке. Ей показалось, что Дмитрий Павлович ее старинный друг, вернувшийся после длительной разлуки. Она почувствовала себя с ним необычайно легко. Вероятно, гость обладал какими-то гипнотическими способностями.
— Пойдемте, я покажу вам свое хозяйство.
— С удовольствием.
Они вышли во двор, Тамара Михайловна провела его по участку, похвасталась цветами, парником и огородом. Дмитрий Павлович искренне восхищался и говорил хозяйке витиеватые комплименты.
— У вас и коза есть? — услышав блеяние, поинтересовался он.
— Есть. Зорька.
Они завернули за угол дома, к небольшой лужайке, на которой паслась пегая коза, привязанная к столбику. Дмитрий Павлович решительно направился к Зорьке.
— Осторожно, — предупредила Тамара Михайловна, — она бодливая.
— А мы с ней ласково.
Гость осторожно положил ладонь между рогов. Потом погладил травоядное животное по голове и потрепал по шее.
— Красавица, хорошая… Прелесть.
Зорька, обычно агрессивная на чужаков, на этот раз смирно стояла и не проявляла никакой агрессии. Дмитрий Павлович и правда обладал гипнотическими способностями. А может, просто был хорошим человеком. Говорят, животные сразу чувствуют это.
— Кроме меня, никто коз здесь не держит, — сказала Тамара Павловна, — а зря. Хлопот с ней немного, зато молоко свое. Вы любите козье молоко?
— Обожаю. Оно очень полезное.
— Я буду вам приносить по утрам. Хотите?
— Спасибо. — Еще немного потрепав козий загривок, гость вернулся на дорожку. — Тамара Михайловна, вы не стесняйтесь. Если что-то помочь по хозяйству, обращайтесь. Руки, как говорится, растут из того места.
— Да что вы… Отдыхайте. Я прекрасно справляюсь… А там у меня банька, — указала хозяйка на небольшой черный сруб, — старенькая, еще до войны построена, но очень жаркая.
— Люблю попариться. От души. Жаль, до речки далековато, а то б после парилки, да в холодную воду.
— Так у меня копанец есть. Вон, в кустах.
— Что, простите, есть?
— Копанец. Ну, пруд небольшой. Еще мать выкопала. Специально, чтоб после баньки макаться.
— Какое необычное слово. Копанец. Надо запомнить. Для книги. Я люблю такие народные слова. Если еще что-то знаете, буду рад.
— Да я сама-то городская, здесь только детство провела да вот после маминой смерти живу. Но можно с деревенскими поговорить. Наверняка что-нибудь знают.
— А деревня большая?
— Раньше большая была. Даже Суворов здесь имение держал. А сейчас дворов десять всего, да и то одни старики. Молодежь по городам разбежалась. Иногда дачники на лето приезжают.
— Печально, — наморщил лоб Дмитрий Павлович, — теряем традиции. Я читал, за один день в России исчезают две деревни.