– Братишка, – обратился Никита к ближайшему вышибале, – вчера из Чечни. Из Дуба-Юрта. Всего на три дня в Питере. Пусти погреться к огоньку и отведать зелена вина.
Вышибала с поклоном отступил, и даже рамка, звенящая на каждом первом, на сей раз вежливо промолчала.
Клуб, согласно названию, тематически был связан с трудом и молодежью. Гостей встречала гипсовая копия статуи «Рабочий и колхозница». В гардеробе трудящихся обслуживали девушки в косынках и тоже в повязках, выдавая мятые алюминиевые номерки со штампованной по периметру надписью «ГОСТ 4587/69». Лозунг «МИР, ТРУД, МАЙ» на кумаче венчал проход в зал заседаний. Ну и конечно, на стенах плакаты далеких семидесятых ушедшего века. «Пятилетку за четыре года!», «БАМ – путь к счастью!» и тому подобные приветы из прошлого.
Рабочей молодежи, несмотря на неактуальную тематику заведения, было много. Вряд ли кто-то из присутствующих знал, что такое БАМ. Девять из десяти ответили бы, что это новый галлюциноген типа ЛСД. А десятый послал бы на три буквы.
Из развлечений предлагались бесплатные стриптизерши на шестах с пионерскими галстуками и платные коктейли, которые разносились официантками в школьной форме советских времен. Музыкальное сопровождение – фонограмма детского хора: «Эх, хорошо в стране советской жить…»
– Между прочим, в секс-шопах сейчас самый модный прикид, – кивнул Никита на ближайшую официантку, – даже очередь есть. Надо приезжать – отмечаться.
– Откуда ты знаешь?
– А у меня там карта постоянного покупателя. С накопительным дисконтом.
Едва они заняли место за свободным столиком, одна из «школьниц-пионерок» тут же подсуетилась:
– Хотите что-нибудь выпить?
– Две воды.
– С газом? Без газа?
– На ваш вкус.
– Хорошо. Хотя я предпочитаю мартини.
Женская часть трудящейся молодежи, вопреки ожиданиям, на офицерскую форму друзей отреагировала вяло. Увы, друзья опоздали лет на тридцать. Нынче боевое офицерство не могло похвастаться богатым денежным обеспечением, а понятия «честь», «долг» и «героизм» не очень котировались на сегодняшнем внутреннем рынке. К ним никто не подбегал и не спрашивал: «Не скучно ли вам? Не желаете ли безопасного или хотя бы опасного секса?»
«Школьница» вернулась быстро – заказ не отличался сложностью. Поставила на столик два высоких бокала с пузырящейся жидкостью, похожей на воду, с прицепленными на них дольками лимона.
– Платить будете сразу?
– А сколько с нас?
– Двести сорок рублей.
– Потом. Мы еще что-нибудь закажем.
– Хорошо. Приятного отдыха.
«Школьница» поправила марлевую повязку с профилем Ленина и ушла к доске. В смысле к барной стойке.
– Сто двадцать рублей за стакан воды! Охренеть! – справедливо возмутился Никита. – Представляю, сколько у них пиво стоит. Надо на них антимонопольную службу натравить.
– А что ты хотел? Вода-то с газом. И с лимоном. И никто не заставлял тебя ее покупать.
– Нам стаканы нужны.
Никита залпом выпил сто двадцать рублей, положив лимончик на салфетку. Вытащил из бушлата Вадика «Суперлегкую» и плеснул в бокал водки на пару пальцев.
– Давай, освобождай тару.
Вадик тоже опорожнил бокал. Но произнести тост они не успели, тут же появилась улыбчивая «школьница».
– Господа, в нашем заведении приносить и распивать собственное спиртное запрещено.
Она показала на настенный плакат, выполненный в стиле окон «РОСТа». Румяный красноармеец держал за шиворот мужичка ханыжеского вида, сжимавшего в одной руке откупоренную бутылку водки с надписью «Своя» на этикетке. Второй красноармеец подставлял мужичку под задницу штык.
«НЕ БУДЬ ЖЛОБОМ, ДАЖЕ ЕСЛИ ПЕДЕРАС, ПРИШЕЛ В КЛУБ – ЗАКАЖИ У НАС!»
Оценив шедевр, Никита перевел взгляд на «школьницу», выдержал классическую паузу и с неприкрытым трагизмом поинтересовался:
– Девочка… А ты знаешь, что такое война?
Девочка, может, и знала, но на всякий случай повернулась к стоящему неподалеку вышибале и сделала условный знак. Вышибала оценил обстановку и снисходительно махнул рукой. Этим можно.
– Извините… Пожалуйста, отдыхайте.
И она снова ушла к доске.
– Я хочу поднять этот бокал за мир во всем мире, – Никита чокнулся с Вадиком, – и чтоб в ближайшие два часа ты вспомнил наконец пин-код. Иначе нас, возможно, будут бить.
Выпив, закусил предусмотрительно отложенным лимончиком. Вадик тоже. Спирт приятно пощекотал десантные пищеводы, а лица сразу посвежели. И тут же, словно по заказу, перед столиком возникли две явно не мужские фигурки.
– Ребята, у вас свободно?
Все-таки водка творит чудеса.
Им было в районе восемнадцати. Беленькая и черненькая. Худенькая и толстенькая. Страшненькая и еще страшнее. Без повязок. Но было и общее. Видимое невооруженным взглядом отсутствие наличных. Можно даже в сумочки не заглядывать. Тем более что сумочек тоже не было.
– Присаживайтесь, девчонки! – широким жестом указал Никита на два свободных табурета. – Закуривайте наших фронтовых!
Он бросил на стол купленную вскладчину пачку сигарет и коробок спичек. Девчонки не отказались.
– Выпьете с нами?
– С удовольствием!
Никита махнул «школьнице»:
– Еще два стакана!
«Школьница» сделала недовольную мину, читаемую даже через марлю, но просьбу выполнила.
– Вот ведь как в жизни бывает, – брокер, прикладывая к бокалам два пальца, разлил водку, – сегодня ты сидишь за столиком с прекрасными девушками, а завтра лежишь на горном перевале с простреленным навылет сердцем.
Вадик представил Никиту, лежащего на горном перевале, и чуть не поперхнулся. Да, живот одноклассника был бы виден издалека.
– А зачем лежать? – удивилась черненькая. – Я слышала, шарик не больно бьет.
– Какой шарик?
– Ну, с краской… И потом, можно играть в специальных доспехах. Мы как-то раз играли, нам выдали…
– Дорогая моя… Мы не играем в шарики. И от снайперской пули, выпущенной из «драгунова», никакой доспех не спасет. Если ты, конечно, не в танке и не бухой в жопу. Вы знаете, что такое винтовка Драгунова?
– Ой, так вы настоящие?!
– А какие же еще?! Не резиновые же! Шестая воздушно-десантная дивизия. Вчера из Дуба-Юрта.
Никите было лень каждый раз придумывать новую легенду. Девчонки чуть разочарованно переглянулись. Видимо, их интересовали именно резиновые. Но водка уже ждала в бокалах, и уйти они не решились. Все дружно выпили. Никита тут же, по-военному быстро, подлил еще. Теперь, правда, пальцами дозу не мерил.