Виталию в плане идей пока везло, но он понимал, что они как нефть – рано или поздно закончатся. А найти новые, сидя в четырех стенах, крайне тяжело. Каждый новый сценарий давался все с большими душевными затратами. А продюсеры ждать не будут, найдут новых работников пера. И имя не поможет, ибо кино – это бизнес, а бизнесу нужны не твои регалии, а конкретный материал.
В кино он пришел, как и большинство сценаристов, с улицы. Тяга к литературному творчеству проснулась в нем еще на школьной скамье, где он сочинял пародии на классиков из школьной программы и зачитывал их вслух на вечеринках. Творения пользовались успехом, их распечатывали и разбирали на цитаты, как сувениры. Но после вручения аттестата встал вопрос о хлебушке насущном, а пародиями его точно не заработаешь. Подал документы сразу в два вуза – в университет, на филологический, и в педагогический, на литературный. Поступил во второй. Пять лет учебы, два года в армии и два месяца преподавания в средней школе. Больше не выдержал. Либо он кого-нибудь прибил бы, либо сам в петлю влез бы. Детишки зажигали не по-детски, никакое педагогическое образование не спасало.
Выручила случайная встреча с сокурсницей. Она подрабатывала в продюсерском центре редактором и поведала, что у них жуткий дефицит с хорошими сценариями. И если Виталику есть что сказать человечеству, она может посодействовать в реализации.
Виталик попробовал. Первый вариант был несовершенным с точки зрения ремесла, но содержал свежую, незамыленную идею. Материал взяли в работу, поручив отшлифовать опытному сценаристу. Поэтому в титрах фильма позднее стояли две фамилии.
Но после пятого сценария он уже набил руку и смог обходиться без наставника. После трех лет сочинительства для ТВ ему удалось попасть на широкий экран. Фильм собрал неплохую кассу, получил несколько фестивальных наград, а Виталик прикупил относительно новый «ниссан» и домик в Новгородской области. Куда, собственно, сейчас и направлялся.
Он мог бы выбрать что-нибудь поближе к Питеру, как настаивала жена, но предпочел глухомань. Здесь гораздо проще отключиться от бытовых и семейных проблем, сосредоточившись на работе. Опять-таки смена обстановки, что немаловажно для творческого человека. Живописные леса, река, воздух, тишина. Простор. Не то что в Синявино, где несчастные крохотные участки напоминали огромную коммунальную квартиру. Грибы опять же с ягодами. Рыбалка. Четыре часа в пути? Ну и что. Супруга, конечно, поканючила – мол, пустая трата времени и сил. Но в дороге он отдыхал. В дороге он мог отвлечься от сочинительства и просто слушать музыку.
А сегодня не только музыку.
– А в прошлом году, наоборот, сухо было, – продолжала тараторить попутчица, – возле моста Мету вброд переходили. А нынче все затопило. Я на прошлой неделе переплыть хотела и не смогла, представляете? Течение сильное, испугалась, что унесет, и вернулась. Но я ее все равно переплыву. Мне баба Вера говорила, что переплыть ее можно, только если на душе камня нет. Иначе утянет.
Виталий знал, что Мета – это местная река. Довольно большая. Кто такая баба Вера, понятия не имел.
– Странное название, – из вежливости он решил поддержать разговор.
– Так это от слова «мстить». Как говорят.
– Серьезно?
– Якобы очень давно в ней тонуло много народу. И люди думали, что река мстит им за грехи… Но это глупости, конечно. А вы из Новгорода?
– Из Питера.
– Здорово. Я была там два раза… с родителями. Понравилось. Но у нас здесь тоже красиво.
Она опять затараторила, словно заводной экскурсовод, рассказывая про имение Суворова, находившееся неподалеку, про княжеские могильники-курганы и про президентский грант, выделенный на строительство туристической зоны.
Виталий автоматически прикидывал, нельзя ли использовать информацию в очередном сценарии, сама же история края его мало волновала.
Потом девушка перешла к экономическим проблемам, пожаловалась, что из-за кризиса в деревне закрылся единственный продовольственный магазинчик, хозяин заколотил двери и уехал жить в поселок. Автолавки не хватает, приходится мотаться в райцентр, а то и в Новгород. Там дешевле. А с газом вообще беда. Баллона хватает на три месяца, потом приходится договариваться с водителями, чтобы отвезли поменять. Обещанный газопровод так и не провели.
Виталик по-прежнему ограничивался общими фразами типа «понимаю» и «бывает». Его вообще удивляла потребность некоторых людей рассказывать о своих проблемах первому встречному – он же ни с кем не делится своими. Сценарными или бытовыми. Говорят, эта потребность от недостатка общения. Он тоже мало общается, но откровенничать ни с кем не тянет.
– Сейчас горка, а за ней сразу перекресток, – подсказала девица, – вы там где-нибудь остановите.
– Хорошо.
Возле указателя с надписью «Светиницы» и цифрами «0,5» он затормозил. От трассы вправо уходила неширокая грунтовка. Самой деревни видно не было.
– Я вам чем-нибудь обязана? – Девушка сунула руку в рюкзак.
– Нет, ничем. – У Виталия и в мыслях не было брать с нее денег.
– Спасибо вам большое… Удачного пути. Храни вас Боженька…
Потом кивнула на магнитолу:
– Хорошая музыка… Я не запомнила, как ее звать?
– Келли Кларксон…
– Приду запишу… Потом в Новгороде поищу на кассетах. Спасибо вам еще раз. До свидания.
– Пока.
Она немного повозилась со своими сумками, наконец вышла из салона и очень аккуратно прикрыла дверь.
Дождь почти тут же прекратился. «Наверное, она притягивает воду», – усмехнулся про себя Виталик.
Больше попутчиков не попадалось, и до своего «имения» он добрался без приключений, если не считать приключением разбитую в пух и перья дорогу. Местные власти не жаловали автолюбителей.
Упомянутое «имение» представляло собой участок земли в двенадцать соток, собственно домик и баньку, топимую по-черному. Все это хозяйство Виталий приобрел за пять тысяч долларов, хотя мог бы сторговаться и за четыре. Домик нуждался в срочных вложениях, ржавая табличка на срубе говорила, что построен он полвека назад неизвестным мастером. Пока у Виталия руки дошли только до мансарды. Он обустроил там уютную комнату, поставил рабочий стол и тахту. Остальное же решил ремонтировать по мере желания и наличия свободного времени. Ремонт он делал сам, не привлекая местных аграриев. Потому как аграрии в большинстве своем хорошо держали в руках лишь бутылку с огненной водой. Прошлым летом он закопал под дорогой к дому чугунную трубу. В этом месте тек ручей, и образовывалась канава. Труба же устраняла это неудобство. Но зимой, когда он не приезжал в деревню, аграрии не поленились аккуратно вырыть трубу и сдать ее в металлолом, а деньги, по всей видимости, пропить. В доме ничего ценного Виталий на зиму не оставлял, но тем не менее каждый год к нему наведывались «гости» и тщательно проверяли сусеки. Ибо, как говорила местная поговорка, нет вещи, которую нельзя сменять на водку. Виталик уже привык к визитам и не расстраивался. Разве что по поводу ежегодной смены дверных замков.