Включив телик, внимательно, с авторучкой в руках проштудировал пару серий «Воровской жизни», одну серию «Судьбы вора» и пятнадцать минут научно-публицистической программы «Домушники». Открыл для себя важную вещь – для хорошего дела нужна хорошая наколка. И наводчику желательно заплатить долю, чтобы он отнесся к работе с душой.
Грабить банк или казино было бы слишком самонадеянно, поэтому Боб для начала остановился на квартирной краже. В принципе, дело не особо сложное. Сковырнуть дверь или залезть в окно, когда дома никого, и – считай навар. Сковырнуть можно топором или фомкой, как показали в сериале. Топор в семье имелся. Хранился в сортире, за фановой трубой. Старый, с десятью какими-то зарубками на топорище и надписью про какую-то дрожащую тварь. Остался еще от бати. От варианта с окном придется отказаться: молодой, но ранний живот рискует предательски застрять.
Боб вытащил из-за трубы орудие производства и вернулся в комнату. Надо бы потренироваться на чем-нибудь, чтоб не облажаться. Например, на бабкиной двери. Она закрыла свою комнату на ключ, чтобы никто не позарился на ее банки с плесневелым вареньем и пару фанерных икон, висевших в углу. Богатство, блин.
Дверь была деревянно-оргалитной, но взломать ее Боб сумел лишь с восьмой попытки, да и то не топором. Выбил в сердцах ногой. Топор только мешал. Но зато со шкафом оказалось гораздо проще. Пара ударов обухом в район замочка – и порядок. Больше закрытых дверей в квартире не нашлось, не считая, конечно, входной. Но ее Боб ломать не стал – потом квартиру не оставить. Да и курьер военкоматовский зайти сможет вместе с участковым.
Посчитав, что достаточно поднаторел во взломах, Боб перешел к следующей части плана. То есть к наколке. Перебрав в памяти за четверть минуты всех своих знакомых, он остановился на Ритке. Вполне подходящая кандидатура. В хатах богатых бывает да и трепать не станет. Лучше и не придумаешь.
Боб достал лучшее из своего гардероба – все-таки дебют, надо выглядеть достойно. Влез в красную толстовку с капюшоном и надписью «Справедливая Россия. Родина, пенсионеры, жизнь». Толстовку ему вручили во время предвыборной страды, когда он случайно проходил мимо избирательного участка. Отказываться не стал – халяву любил. Но голосовать – не голосовал, за это денег не платили. Толстовку берег – надевал лишь для выхода в свет.
Натянул желтые турецкие спортивные штаны, подаренные бабкой на Новый год. И завершил композицию зелеными кедами, расшитыми почтовыми марками, – типа, такой дизайн.
Ритки дома не оказалось. Может, конечно, была, но дрыхла после ночной смены. Короче, не открыла. Но Боб не остался ждать у двери. Возможно, она в «Белочке», местном кабаке. Туда и рванул.
Погода стояла солнечная, в такую хорошо квас продавать. Но Боб, как опытный вор, накинул капюшон толстовки на голову. Чтобы не узнали. Топор он спрятал под мышку. Внутренняя гордость распрямляла плечи. Все-таки он шел на настоящее дело, как настоящий мужик. Хотелось поделиться радостью с окружающими, но никто не подходил и не спрашивал: «А куда это ты, Боб, идешь?» Он бы ответил. Чтоб все знали, насколько он крут.
Возле стенда с меню дежурил вышибала, поигрывая велосипедной цепью вместо четок. Когда Боб поднялся на крыльцо «Белочки», тот перегородил дорогу.
– Чего тебе, светофор?
– Почему светофор?
– А ты в зеркало на себя посмотри.
Боб бросил взгляд на свое отражение в темном окне кабака, но сходства со светофором не уловил.
– А че, нельзя? – Он пальцем указал на дверь.
– Тебе нельзя.
– Мне Ритка нужна. Она здесь?
Вышибала более внимательно оглядел Боба, что-то прикинул и более мягко ответил:
– Здесь…
– Мне на минутку… Я кушать ничего не буду. У меня и денег-то нет. Только на семечки.
– Ладно… Подожди.
Вышибала не мог позволить, чтобы уважаемое в народе заведение позорили подобные типы. Даже в дневное время. Да еще из «Справедливой России». Он для этого и поставлен.
Меньше чем через минуту он вернулся, ведя на прицепе Ритку. Она почему-то тоже вспомнила светофор, увидев прикид Боба. Чего они, сговорились?
– Что надо? – Ритка демонстративно посмотрела на часики, давая понять, что торопится и визит соседа совершенно некстати. – Деньги наконец принес?
В прошлом году Боб занял у Ритки двести рублей на игральные автоматы и до сих пор не мог отдать. В автоматы он, разумеется, не выиграл. Не повезло.
– Отойдем, – кивнул он на угол кабака.
Отошли.
– Ну?
– Рит, я на следующей неделе бабки отдам. Слово мужика.
– Ты за этим пришел, мужик?
– Не только…
Боб посмотрел по сторонам, не слышит ли кто, надвинул на лоб капюшон и, собравшись с духом, таинственно прошептал:
– Рит, ты в хатах бываешь?
– В каких хатах?
– Богатых. Где барахла много. Короче, мне наколочка нужна. Чтоб дверь дохлая и чтоб дома никого не было. Я на дело хочу сходить. По большому.
Боб приподнял толстовку и продемонстрировал обух топора.
Ритка вздохнула так, как вздыхают нарушители, пойманные честным гаишником. С оттенком горечи и безнадеги.
– Куда сходить?
– На дело… Заработаю и долг тебе сразу верну.
– А с чего ты решил, что я даю наколочки, деловой?
– Ну не знаю, – растерялся Боб, – мало ли… Ты никому больше и не давай. А мне дай. Я тебе, кроме долга, еще процент зашлю. Как это, на нашем языке – долю.
Ритка спокойно достала из сумочки пачку сигарет, прикурила и, выдохнув дым в лицо соседу, спросила:
– Слушай… ты в каком психдиспансере на учете состоишь? В городском? Или уже в областной перевели?
– В городском. Но я там уже давно не был. С пятого класса. Когда на училку с крыши, ну это… Ты помнишь…
– Сходи снова на всякий случай… Настал момент.
– Не, «Моментом» я больше не дышу. Надоело… Скучный он… Травки бы пыхнул, посмеяться. Ну, так что, насчет наколочки? Ты не волнуйся, я двери на раз ломаю. Чик – и милости просим.
– Иди домой, проспись. Ты уже, по-моему, пыхнул.
– Не-е, не хочешь давать, не надо. Желающих много. Я тебе по дружбе, по-соседски предлагаю. Чтоб заработать смогла. Ролики себе купишь или мопед…
Ничего не сказала Ритка, лишь хвостом по воде плеснула.
– Ну если надумаешь, позвони! – крикнул вдогонку Боб.
Соседка неопределенно махнула рукой, выкинула окурок и вернулась в «Белочку».
Вообще-то, Маргарита завернула в кабак не по «работе», а просто перекусить и отдохнуть душой. Днем здесь ловить нечего, клиентура собирается после девяти вечера. Но вышибала Олежек тем не менее потребовал плату за место, как он говорил, – лицензионный сбор. «Какое перекусить?! Ты клиента снимешь и слиняешь по-шустрому, а я, как лох чилийский, без процентика останусь». И черта с два что ему докажешь. Пришлось отдать последние, хватило только на салатик и кофе. Барменша Зинка, конечно, могла в долг угостить, но Ритка ненавидела клянчить. Это удар по имиджу. И, как следствие, падение спроса на рынке.
Она вернулась за столик. Кофе из-за этого придурка остыл, придется допивать холодный. Сдать его, что ли, в армию? Глядишь, поумнеет. Хотя вряд ли возьмут. Сейчас, конечно, всех гребут – состоишь ты на учете, не состоишь, но здесь явный перебор. Вдруг танк угонит? Или ракету на Украину запустит. Чего с идиота взять?