– Как скоро Чаз официально объявит меня погибшей? – спросила она. – Недели? Месяцы? Ну то есть – раз тело не найдено?
– По законам штата – через пять лет, – ответил Странахэн. Джои порадовалась, хотя не собиралась тратить столько времени, тайно выслеживая мужа-кретина. Она сочиняла что-нибудь быстрое и гадкое.
– Корбетт позвонит в офис шерифа, – сообщила она, – скажет, что это не был суицид или несчастный случай.
– Хочешь, чтобы копы припугнули Чаза так сразу?
– Чем больше, тем веселее. Кроме того, они не смогут доказать, что он это сделал. Ты сам сказал.
– Пожалуй, без твоих показаний не смогут.
– Значит, они просто зададут кучу вопросов и доведут его до нервного истощения. Мне это подходит.
– Ночами он будет лежать без сна, гадая, что принесет ему следующий день, – сказал Странахэн.
– Вот именно. Пялясь в потолок.
– А чем все это закончится?
– Я толком не понимаю, – призналась Джои. – Нет ли у тебя какой-нибудь хитрой мыслишки? Наверняка ведь есть.
Странахэн выудил люциана и кинул его в ведро.
– Ты вправе злиться, – сказал он. – В конце концов, парень пытался тебя убить.
– Главное, я должна выяснить почему, – сказала Джои – Что бы ни произошло с Чазом, я не могу уйти, пока не узнаю, с какой стати он это сделал. Я говорила, что он младше меня?
– Нет.
– Почти на пять лет. Большая ошибка – выйти замуж за инфантильного юнца.
Она умолкла – эти ее слова можно истолковать определенным образом, – и затем с нажимом прибавила:
– Но это вовсе не значит, что я собираюсь резко начать встречаться с парнями постарше.
– Проклятая судьба! – Странахэн не отводил глаз от воды.
– Сарказм тебе не идет, – нахмурилась Джои. – Это ты Чазу оставь.
– А меня не особо возбуждают воровки.
– Что?!
– Ты сперла мою лодку, забыла?
– Ради бога, – сказала Джои.
Она всего лишь пыталась установить несколько простых правил. Она не хотела, чтобы Странахэн неверно понял их отношения. Она пересмотрела свой подход к мужчинам – отныне его краеугольными камнями станут ясность и прямота, и Странахэн был первым подопытным кроликом.
– Мик, я хочу заплатить тебе за помощь. Плюс издержки, разумеется, включая комнату и еду.
– Я все равно не могу пообещать, что не попытаюсь переспать с тобой, – сказал он. – Я нередко так себя веду, когда встречаю кого-нибудь привлекательного. По справедливости, ты должна это знать.
– Я ценю твою искренность, честно.
– Не переживай, ты за милю поймешь, что я приступил к делу. Я не слишком-то искусен.
– Правда?
– Французское вино, лунный свет и Нил Янг [19] , исключительно акустика. Не смейся, я знаю, что это слащаво.
– Смотря какое вино, – ответила Джои.
Она вспомнила, как он целовал ей руку, пока наблюдатель из береговой охраны таращился на них из вертолета. Может, то была не просто показуха.
– Если бы ты была моей сестрой… – начал Странахэн.
– Или дочерью.
– Боже, я не настолько стар.
– Продолжай, – сказала Джои.
– Если бы ты была моей сестрой… честно? Я бы велел тебе убраться с острова как можно быстрее.
– Потому что…
– Потому что – откуда ты знаешь? – сказал он. – Вдруг я президент фан-клуба Теда Банди [20] . Вдруг я серийный убийца, либо насильник, либо нужное подставить.
– Теперь ты просто пытаешься меня умаслить, – протянула Джои.
Странахэн вытянул еще одного люциана и заявил, что на ужин хватит. Он встал, свистнул Селю, и тот поплелся к столу, где Странахэн чистил рыбу.
– Любит к чайкам приставать, – сказал Странахэн.
– Ты ешь рыбу каждый вечер?
– Нет. Иногда омаров, иногда – каменных крабов.
– Тебе тут не одиноко? – спросила Джои.
– Наверстываю годы, проведенные в компании идиотов. – Странахэн расчехлил узкий кривой нож и принялся за дело. Работа деликатная, поскольку люцианы малы, однако нож лежал в обветренной руке твердо и уверенно. Джои поймала себя на том, что наблюдает с каким-то странным благоговением, точно потрошение рыбы – магический ритуал.
– Как-нибудь вечерком можно смотаться на ялике до Ки-Бискейн, – тем временем говорил он. – Там можно найти парочку неплохих ресторанов…
– Мик, у тебя есть ружье? – спросила она.
– Мы во Флориде, дорогая.
– Я серьезно.
– Я тоже. Глава Торговой палаты Майами держала заряженный «узи» под кроватью, – сообщил Странахэн. – Ответ таков: да, у меня есть огнестрельное оружие.
– Покажешь мне, как им пользоваться?
– Вряд ли.
– На тот случай, если Чаз поумнеет.
– Слишком опасно.
– Ну ладно, – сказала Джои, а про себя подумала: «Даже слабоумный бабуин в состоянии научиться стрелять».
– Чем именно твой муж зарабатывает на жизнь? – спросил Странахэн.
– Я говорила. Он биолог.
– Но что он делает?
– Работает в проекте по Эверглейдс в отделе контроля за использованием водных ресурсов.
– И как, успешно? – спросил Странахэн.
– Без понятия. Наука для меня – параллельная вселенная, – ответила Джои. – Я у нас в семье за дурачка.
– Сколько ему платят? – Странахэн бросил пригоршню рыбьих кишок в воду. Чайка со всплеском нырнула в воду, игнорируя лихорадочный лай Селя.
– Чаз получает шестьдесят две тысячи в год, – сказала Джои. – Я знаю только потому, что его проверяла налоговая служба.
– Он может заграбастать твои деньги? Это важно. Она уверила Странахэна, что ее наследство в безопасности.
– В любом случае он подписал брачный контракт. Время от времени намекал – мол, не порвать ли мне его, но в конце концов сдался.
– Странно, нет?
– Нет, потому что у него своя заначка на черный день. Я не лезла в его дела, – объяснила Джои, – потому что он не лез в мои. В нашем браке денежный вопрос не стоял, если ты об этом. Счета пополам. Налоговые декларации по отдельности.