ПРОПАЛА СОБАКА!!!
Пинчот, шпиц, 11 лет, мальчик (кастрированный).
Катаракта, дивертикулит, подагра.
Если найдете, пожалуйста, не пытайтесь подойти к нему или взять на руки!
Пожалуйста, сообщите Эдди или Берту Миллеру, «Сограсс-Гроув» 9-Л.
Вознаграждение в 250 долларов гарантируется!!!
Ролвааг пал духом. Хотя совет кондоминиума предупреждал Миллеров, чтоб они не спускали стареющего пса с поводка, детектив ощущал свою личную ответственность за кончину маленького Пинчота – хромого, полуслепого, легкой добычи для рыщущего питона. Ролвааг решил провести остаток субботы в поисках сбежавших питомцев, один из которых, несомненно, будет ползать медленно из-за предательского вздутия размером со шпица. Конечно, Ролвааг утешит Миллеров и компенсирует им потерю.
Но сперва тем не менее Ролвааг должен закончить кое-какую полицейскую работу.
Он порылся в бумажках в портфеле и выудил номер Кор-бетта Уилера в Новой Зеландии. Детектив как раз надиктовывал долгое послание на автоответчике, когда брат Джои поднял трубку:
– Начните сначала, пожалуйста. Я спал как убитый.
Ролвааг извинился и спросил:
– Ваша сестра оставила завещание?
– Оставила. Стойте, сейчас угадаю. Всплыло новое?
– Похоже на то. Согласно ему все достанется ее мужу. Корбетт Уилер засмеялся:
– Я же говорил вам, что он тупая скотина. Он правда думает, что ему это сойдет с рук?
– В том-то и дело, мистер Уилер. Я не думаю, что это Чарльз Перроне подделал завещание, если оно вообще подделано.
– Да Джои не оставила бы этому потаскуну денег даже на проезддо…
Треск помех скрыл краткий комментарий Корбетта Уилера.
– Я надеялся, что у вас есть копия подлинного завещания, – прервал его Ролвааг.
– Разумеется, есть. Так все-таки, почему вы считаете, что это не Чаз подделал?
– Потому что новое завещание автоматически делает его главным подозреваемым в исчезновении вашей сестры. Оно дает ему веский повод ее убить, чего, собственно, и не хватает нашему делу. – Хотя нашему делу многого не хватает, мог бы добавить детектив. – Если честно, – продолжал он, – я не думаю, что Чаз настолько глуп – или даже настолько жаден, – чтобы так рисковать.
Корбетт Уилер хмыкнул:
– А я думаю, что он как раз и хотел, чтобы вы так думали. Слушайте, ну кто станет морочиться и его подставлять?
– Это я и пытаюсь выяснить. – Ролвааг не сказал Кор-бетту, что, возможно, кто-то на борту «Герцогини солнца» наблюдал за убийством Джои. Детектив всегда старался не возбуждать ложных надежд в родственниках жертв. – Хорошо бы посмотреть на вашу копию завещания, – сказал он.
– Нет проблем… – опять помехи на линии. – Оно лежит в сейфе в Окленде.
– Вы не могли бы прислать его «ФедЭксом»?
– А что, если я его лично привезу?
Детектив постарался не выдать свою радость:
– Это даже лучше. Но вы же вроде собирались больше никогда не возвращаться в Штаты.
– Я-то не собирался, Карл. Жизнь заставила.
На другом конце провода Ролвааг, кажется, услышал слабый хлопок открываемой бутылки. Внезапно детективу отчаянно захотелось холодного «Фостерз».
Корбетт Уилер сказал:
– Похоже, моей покойной сестренке нужен кто-нибудь, кто присмотрит за ее делами. Да, кстати, по настоящему завещанию я тоже не получаю ни цента – на случай, если вас интересует мой мотив.
Детектив уверил его, что нет, не интересует.
– Когда вас ждать? – спросил Ролвааг.
– Послезавтра. Служба состоится в четверг.
Ролвааг снова был пойман врасплох:
– Какая служба?
– Которую я устраиваю в память о Джои, – ответил Корбетт Уилер и подавил отрыжку. – Не посоветуете хорошую церковь, Карл? Католическую, лютеранскую, методистскую – не важно, главное, чтобы место для хора было.
Ред Хаммернат слушал рассказ Чаза Перроне и думал о том, что на его долю выпало немало благ, но и немало трудов. Крупные сельскохозяйственные предприятия, наподобие его собственного, невероятно сложны, в основе их лежали серьезное загрязнение окружающей среды и каторжный труд наемной иммигрантской силы. Реду было отнюдь не просто откупаться от федералов и в то же время высасывать из налогоплательщиков выгодные сельскохозяйственные субсидии и дешевые займы, которые будут или не будут возвращены в этом столетии. Он раздумывал о сотнях тысяч долларов, которые он пожертвовал на избирательные кампании, о многих сотнях тысяч, которые ушли на прямые взятки, проституток, аренду яхт, азартные игры и другие не менее благоразумные услуги, и, наконец, о бессчетных часах лизания задниц тем самым болванам-политикам, чью верность он уже купил.
Развлечение не из простых. Ред Хаммернат злился каждый раз, слыша, как какой-нибудь вшивый либерал называет федеральный фермерский закон благотворительностью. Термин подразумевал праздность, но никто не работал больше Реда, дабы не иссяк денежный поток и не обрушились на голову неприятности. А теперь все его клятое заведение грозит развалиться на куски из-за одного-единственного человека.
– Заплати ему. Вот мой совет, – самоуверенно подвел черту Чаз Перроне. – Я знаю, это чертова прорва денег, но что нам остается?
Они сидели в офисе Реда Хаммерната, окнами на ядовитый, хоть и безмятежный с виду пруд. Чаз и Тул приехали в Лабелль в четыре утра прямо из Фламинго и вырубились, как нарки, на парковке. У Чаза в ноздрях запеклась кровь, а лицо щедро усыпали алые укусы насекомых. Ред Хаммернат глаз не мог отвести. Парень – вылитая картинка из медицинского руководства по экзотическим болезням.
– Он держит нас за яйца, – говорил Чаз о шантажисте. – Я не вижу другого выхода, кроме как ему заплатить.
Ред Хаммернат ответил, что, какова ни есть проблема, Другой выход есть всегда.
– Давай убедимся, что я все правильно понял, а то ты больно шустрый. Что там с копом? На которого ты грешил, что он вломился к тебе в дом и голосом Моисея разговаривал с тобой по телефону.
– Я был не прав. Это не он, – коротко ответил Чаз. – Он в этом не замешан.
– Что уже само по себе довольно неплохая новость, так?
– Только он узнал в агентстве, что ты купил для меня «хаммер».
– Вот черт, – произнес Ред Хаммернат.
– Поэтому я соврал, что ты дружил с Джои и оказал ей услугу – купил мне «хаммер» на день рожденья. А она потом вернула тебе деньги.
– Получше ничего придумать не мог? Господи Исусе. – Ред Хаммернат повернулся и посмотрел на Тула, который клевал носом: – Ты в порядке?