– Это совершенно безосновательное обвинение. – Детектив с трудом подавил желание чихнуть. Миссис Шульман облилась духами, которые воняли как гнилые гардении.
– Тогда почему нельзя войти? В конце концов, на дворе воскресное утро.
– Потому что вы назвали меня кретином, – объяснил Ролвааг.
– Ты и есть кретин. Любой, кто любит змей, – на всю голову больной ублюдок. – Она попыталась проскочить, но он двинул плечом, преградив ей путь. – Миллеры совершенно вне себя от горя!
Ролваагу и так было хуже некуда. Он три часа обыскивал территорию «Сограсс-Гроув», но нашел только одну змею – злющего черного полоза, который цапнул его за большой палец левой руки.
– Я вчера видела, как ты тут рыскал, – продолжала миссис Шульман, – искал маленьких вкусных собачек!
– Нелли, вы опять лекарства смешали?
Она пихнула его в пряжку ремня.
– Думаешь, раз ты коп, значит, можешь безнаказанно творить что угодно? Ну нет, мистер. Мы тебя выселим, варвар, как Невиля, а он у себя в церкви был дьяконом!
Гордон Невиль, удалившийся от дел дорожный инженер, был вынужден покинуть «Сограсс-Гроув» после непристойной внеурочной игры в шаффлборд с двумя женщинами, которых он встретил на амбулаторной физиотерапии в больнице Империал-Пойнт.
– Мы прижали его к ногтю, и тебя тоже прижмем, – пообещала миссис Шульман.
Ролвааг с силой захлопнул дверь. На полпути в спальню он услышал за спиной шуршание. Он понадеялся, что это один из пропавших питонов, но оказалось, что Нелли сует ему под дверь очередной листок. Детектив подобрал его и мрачно посмотрел на фотографию.
ПРОПАЛА!!!
Наша любимая и обожаемая Пандора.
Сиамский котенок окраса блю-пойнт, ошейник со стразами.
Легко узнать: на правой передней лапке – семь пальчиков!
Пожалуйста, верните ее Манкевичам из «Сограсс-Гроув», 17-Г.
Награда: наша вечная благодарность!
«Что еще я могу поделать? – подумал Ролвааг. – Змей не заманишь в ловушку, они же не медведи».
Тщательный осмотр кустов не дал результата, и оставалось только ждать. Детектив уже решил не брать питомцев с собой в Миннесоту: тамошний климат пагубен для экзотических рептилий. Но оставлять их на свободе в «Сограсс-Гроув» опасно – не только для местной фауны, но и для самих змей. Многие соседи постарше разделяют суровый настрой миссис Шульман и вовсе не заинтересованы в том, чтобы взять питонов живыми. Садовые грабли или набалдашник ортопедической трости отлично справятся с работой.
Ролвааг съел легкий завтрак, принял душ и собрал сумку для ночевки вне дома, включая карту сельскохозяйственной области Эверглейдс. Карту ему дала Марта, начальница Чаза Перроне в отделе контроля за использованием водных ресурсов. Она любезно отметила красными чернилами грунтовые дороги и дамбы, по которым доктор Перроне обычно передвигался, чтобы собрать свои образцы воды. Хотя на карте не было имен людей, чьи владения граничили с болотами, Ролвааг твердо-мягким карандашом заштриховал примерные границы «Ферм Хаммерната».
Детектива не удивило то, что говорили красные линии, но он должен был проверить сам.
Перед тем как покинуть квартиру, он открыл окно на внутренний двор – на тот дикий, невозможный случай, если его змеи найдут дорогу домой.
– Ты сегодня ужасно тихий, – заметила Джои, – не то чтобы ты обычно болтаешь, как попугай.
Через эркер они видели, как Роза молотит веслом по воде. Она уже два раза опрокинула каяк, но по-прежнему храбро отказывалась от помощи.
– Я ночью врезал твоему мужу веслом, – признался Странахэн. – Надо было рассказать тебе, а я не рассказал.
– Ничего страшного. Он всем на нервы действует.
– Я даже подумывал его убить, – сказал Странахэн.
– Ну и что? Я постоянно об этом думаю.
– Есть одна маленькая разница.
– Я знаю, – согласилась Джои. – Я всего лишь фантазирую. А ты это по правде раньше делал.
– Именно.
– И это тебя доконало.
– А теперь я наконец могу спать спокойно.
– Мы не будем убивать Чаза, ничего такого. Ты же сам говорил. – Джои поцеловала Мика в губы, отчего у него восхитительно закружилась голова, и добавила: – Спасибо, что ты все это терпишь. Ты заслужил медаль.
– Еще не поздно соскочить. Сходи к копам, расскажи им, что он сделал.
– Еще не пора.
Роза опять перевернулась, и Сель бросился ей на помощь. Чайки и крачки возмущались, но Роза буйно хохотала, помогая неуклюжему псу выбраться на берег.
– Все это может обернуться против нас, – пробормотал Странахэн себе под нос.
Джои сжала его руку:
– Все под контролем.
Хотел бы он быть так же в этом уверен. Действующие лица, в том числе и он сам, недисциплинированны и – в разной степени – неуравновешенны. Прекрасный пример: влюбляться в Джои не входило в его планы, но Странахэн влюблялся. И чем сильнее он влюблялся, тем сильнее ему хотелось выбить дерьмо (в идеале вместе с признанием) из доктора Чарльза Перроне. Возьми себя в руки, приказал себе Странахэн.
– Ты тоже думаешь о нас, – произнесла Джои. – Я же вижу. О перспективах наших отношений.
– К сожалению, моя биография говорит сама за себя.
– Ну, я действительно никогда не встречалась с такими парнями, как ты, – сказала она, – но спорим, что и ты никогда не встречался с такими девушками, как я?
– Это уж точно.
Вчера вечером он попросил ее и Розу написать имена всех битлов – через этот фильтр он просеивал молодых женщин, и в прошлом это уберегало Странахэна от совсем уж клинических случаев. Роза назвала правильно только трех из четырех, а вот Джои Перроне прошла тест влет, благодаря специальной передаче «Би-би-си», которую посмотрела как-то ночью по Историческому каналу, пока Чаз развлекался с дружками в топлес-баре.
Странахэн невольно улыбнулся: нет смысла притворяться, будто он может теперь уйти. Когда Джои рядом, он становится беспомощным, легко управляемым и, возможно, счастливым. Однажды она покинет его, как покинули другие, и он вернется к своему замедленному существованию, что вращается вокруг собаки, лодки и груды ржавых рыболовных снастей. Таков цикл его жизни, предсказуемый, как прилив.
Джои легонько толкнула его локтем:
– Мик, завязывай. А то я слышу, как у тебя скрипят шестеренки.
– Извини.
– Расслабься, хорошо? – Она стащила с себя купальник и повела Странахэна в спальню. – Это приказ.
Чазу Перроне приснилось, что его расчленяет пятнадцатифутовый аллигатор с двумя голодными головами: одна жует левую ногу, вторая правую – сумасшедшее состязание между двумя жрущими глотками, кто первый доберется до его промежности. Он с воплем проснулся и увидел, что Тул с пустым лицом стоит у изножья его постели.