Кейт разбросала еще немного рожков по спокойной поверхности океана. Ее ладони взмокли от пота. Она не могла сосредоточиться на том, как ложится прикорм. Она пыталась рассмотреть огни других судов. Когда Кейт обернулась, эти двое наблюдали за ней. Она не понимала, что означают их взгляды. Коротышка вытер руки о свои темные штаны. Затем сложил ладони вместе, потянулся и спросил:
— Вся эта дрянь в воде, разве она не привлечет акул? — Он снял зеркальные очки и держал их в руке.
— Сначала она привлечет желтого тунца, — ответила Кейт, взяв бадью с жижей из анчоусов в правую руку. — Она почувствовала, как стало сводить желудок и задрожали ноги.
— Но акулы, — сказал он, улыбаясь одними глазами. — Его серьга блестела в лунном свете. — Они тоже приплывут на запах. Я хочу это увидеть. Я люблю акул. Мне приятна даже сама мысль об акулах.
Толстяк уставился на него.
— Давай поймаем эту чертову акулу. Забудь про дерьмового тунца.
Его акцент исчез. Обычный американский выговор, возможно Огайо или Индиана. Это было ее хобби — угадывать акценты. Она повидала столько туристов, что могла легко улавливать различия.
— Я принесу удилища, — сказала она, пытаясь подавить дрожь.
— Да вон же они. — Коротышка махнул рукой в сторону гнезда.
В нем было два удилища, снаряженных для ловли желтого тунца. Латунные крючки были привязаны прямо к леске с разрывной нагрузкой до четырех килограммов, без приманки. Так делают на Багамах.
Она сказала:
— Это для ловли альбул. Снасти для тунца — в рубке.
Кейт двинулась к рубке, не дожидаясь его разрешения и делая вид, что все идет по плану.
— Останься здесь, с нами, — сказал коротышка, с какой-то новой ноткой в голосе. Чуть напряженно, чуть нервно, жалобным тоном, сквозь который, однако, проскальзывало раздражение.
— Я достану другие удилища.
— Ты, черт побери, останешься здесь, где светит эта гребаная луна и где я могу тебя видеть.
Откуда они их вытащили? Куда можно спрятать кобуру под этими обтягивающими нейлоновыми рубашками? Два иссиня-черных пистолета, чернее ночи. Толстяк начал переминаться с ноги на ногу в нетерпении, как будто яхту качало на волнах. Дуло пистолета покачивалось в такт его движениям.
— Я не понимаю тебя, Ирв, — сказал он. — Иногда, блин, я перестаю тебя понимать.
— Правильно, парень. Я непредсказуемый. Мистер Чертовски Непредсказуемый.
— Послушай, мне это не нравится. Мне не нравится, когда планы меняются на полпути.
— Брось. — Коротышка подвинулся к нему, не спуская глаз с Кейт. — Брось ты это. — Он полушутливо шлепнул верзилу по щеке. — Тебе надо научиться импровизировать, малыш. Научиться действовать творчески, расслабиться. Плыть по течению.
— Что я хотел бы знать, блин, так это направление этого течения. А то я плыву по течению, и вдруг оно, черт возьми, начинает менять направление. Меня от этого уже тошнит.
— Да тебя от всего тошнит. Тебя тошнит от вида крови, — сказал Ирв, не сводя глаз с Кейт.
Она уже перебрала в уме все свои возможности. Нырнуть в рубку, найти свой револьвер 38-го калибра. Броситься за борт. Броситься на них.
Броситься за борт было бы лучше всего. Если б только не эта луна… Отговорить их от того, что они задумали? Но ей было все понятно. Не так-то просто отговорить наемных убийц выполнить заказ.
Паника, дрожь в ногах исчезли, как исчезает волнение после выхода на сцену. Теперь, когда поднялся занавес и перед ней наяву предстал ее ночной кошмар, к ней вернулось самообладание. То же холодное спокойствие охватывало ее, когда начинала крутиться катушка спиннинга, на крючок попадался марлин. Все было как в замедленной съемке. Нужно сначала сделать это, потом то.
— Ты неплохо сохранилась, старая ведьма, ты знаешь это? Сколько же тебе лет? Шестьдесят пять, семьдесят? Могу поспорить, у тебя там уже все высохло, а у меня с собой только смазка для катушки спиннинга. Но может, это как раз подойдет? Трахнуть капитана рыболовной яхты при помощи смазки для спиннинга…
Этот тип — Ирв — сделал пару нетерпеливых шагов по направлению к ней, по-петушиному наклонив голову.
— Я тебе нравлюсь? Хотя бы немножко? Все, что тебе нужно — это немножко полюбить меня, а я сделаю все остальное. Представь себе, большинство женщин от меня просто тащатся.
Он остановился всего в метре от нее, его приятель-громила двинулся вслед за ним. Кейт показалось, что коротышка как-то странно смотрит, то ли не может сфокусировать взгляд, то ли у него глаза остекленели. Может, из-за наркотиков, а может, причина посерьезней…
— Тебе никогда не приходило в голову, что ты нарушаешь природный баланс, занимаясь мужской работой? Слышала про инь и ян? Когда нарушается естественный ход вещей, все выходит из-под контроля. Белое становится черным, черное — белым, и все мы катимся прямиком в пропасть. Инь и ян, это такая штука, когда белая рыба преследует черную, или черная рыба преследует белую. Зависит от точки зрения. Но, леди, если уж ты родилась женщиной, так уж, пес тебя побери, и оставайся женщиной. И не пытайся стать мужчиной, по крайней мере, до следующего перевоплощения.
Верзила поравнялся с Ирвом и вытянул шею, глядя на него во все глаза.
— Надеюсь, ты понимаешь, о чем я тут толкую, жаль, если ты неправильно поймешь последние слова, которые ты слышишь в своей жизни. Всегда нужно понимать значение последних в твоей жизни слов, иначе ты испортишь свою карму. Понимаешь, о чем я?
Он опустил пистолет. Кейт напрягла слух, пытаясь уловить звук хоть какой-нибудь проходящей поблизости яхты или голоса в океане, голоса рыбаков, которые могут услышать крик.
— У меня была мать, старая пердунья вроде тебя, и она тоже важничала, как ты. Ей хотелось иметь то, что есть у мужчины. Ты знаешь, что это? То, что есть у мужчины. Я покажу тебе. Ты такая старая, что, наверное, уже забыла, как это выглядит.
Это вышло непроизвольно, она просто воспользовалась тем, что у нее было в руках. Она не думала, что два литра разлагающихся анчоусов могут хоть кому-нибудь навредить. Скорее это был способ достойно встретить смерть, не дать себя пристрелить с банкой тухлой рыбы в руках. Большая часть зловонной массы вылилась на верзилу, но по счастливой случайности пригоршня попала коротышке в морду. Он смотрел вниз, пытаясь расстегнуть свои обтягивающие черные штаны. Вместо этого получил пригоршню разлагающихся рыбных останков прямо в рот.
Пока он кашлял, размахивая пистолетом, она схватила одно из тунцовых удилищ, сжала его как бейсбольную биту и ткнула им верзиле в лицо. Кончик угодил ему прямо в глаз. Верзила согнулся от боли. Она взмахнула удилищем и хлестнула им коротышку, главаря, зацепив крючком за поднятую руку, бросила в него и само удилище и ринулась в рубку. Ее револьвер 38-го калибра лежал в аптечке.