Торн откинул дужку лескоукладывателя, придерживая леску пальцем. Он двинулся вперед, из-за молодой поросли платанов Ирвин не мог видеть его боковым зрением. Ирвин продолжал бормотать и размахивать руками, разгоняя комаров.
Торн наступил на большую паутину, к его щеке прилипла тонкая нить. Он почувствовал, как по его спине спускается паук. Торн подождал, пока тот спасется бегством.
Еще один шаг вперед, и Торн оказался в проходе, ведущем через кустарник к лагерю Ирвина. У самых ног Торна вдруг что-то зашевелилось в траве. Торн замер, потом подался назад. Надо же, на земле осталось всего десять тысяч особей, а его угораздило раздавить гнездо древесных крыс.
Он смотрел, как двое крысят прячутся под кучей веток и листьев. Затем он вновь шагнул в проход, стараясь снова не наступить на гнездо, быстро прицелился и метнул свою мушку в Ирвина Дейвида Макмана.
Приманка ударилась об один из волокнистых корней, свисающих со ствола дерева, и упала на землю. Торн осторожно подтянул ее к себе. Тройные крючки притащили с собой кучу веточек. Торн выждал немного, снова поднял удилище, подергав его, чтобы стряхнуть сор.
— Милберн! — шипел Ирвин. — Милберн! Покажи свою толстую задницу.
Торн наметил желаемую траекторию и сделал новый бросок, в этот раз из-под руки, чтобы леска прошла под этими проклятыми корнями. Пока леска разматывалась, Ирвин нагнулся и стал рыться в своих вещах, все еще сжимая узи одной рукой.
Сумасшедший Билли воткнулся Ирвину в ухо. Торн потянул удилище назад обеими руками, приподняв кончик и выгнув удилище дугой.
Ирв завопил от боли и стал палить из узи, срезая верхушки деревьев, словно хотел снять снайпера. Торн еще раз резко дернул за удилище. Тройные крючки порвали мочку уха.
Ирв продолжал орать и вертеться вокруг своей оси, выпуская из узи очередь за очередью до тех пор, пока магазин не опустел. Затем, все еще заходясь в крике, он нагнулся и вытащил из своего рюкзака гранату. Он кричал, срывая чеку и бросая гранату в дерево, находившееся в двадцати метрах левее Торна. Торн бросился на землю, раздался взрыв, и над его головой что-то просвистело. Он слышал, как Ирвин, ломая кустарник, продирается к шоссе. Торн остался лежать на земле. Между ним и тем местом, куда угодила граната, лежал поваленный ствол железного дерева. Пускай. Пускай бежит. Торн знает, где он живет.
Из дома донесся голос Сары. Она звала его. Он услышал, как на высоких оборотах взревел мотор мотоцикла, должно быть, Ирв тронулся сразу со второй передачи, добавив газу так, что зашкалило тахометр. Шум мотора стал постепенно затихать.
Когда Торн показался на краю опушки, Эймос Клей стоял рядом с Сарой, целясь в него из ружья. Рука Сары была опущена в ее сумочку.
— Это Торн, — обратилась Сара к Эймосу. — Торн.
Эймос продолжал демонстрировать Торну темные дула своей двустволки. А он все еще слышал шум мотоцикла в отдалении.
— Что это ты вздумал стрелять на моей земле, парень?
Сара спросила, не ранен ли он, подбежав к нему и заслонив его от этих стволов.
— Со мной все в порядке, — ответил Торн и показал Эймосу удилище. — Ты бы видел это чудовище.
Эймос сказал:
— Черт, в первый раз слышу о рыбе, которая отстреливается.
Они вошли в дом. Эймос все еще недоверчиво поглядывал на Торна. Обеими руками, руками моряка, сжимая ружье.
Когда они втроем уселись в гостиной, Торн почувствовал головокружение. Он втянул в легкие воздух, задержал дыхание. Эймос и Сара смотрели на него. Он прислушивался ко всем звукам, раздававшимся снаружи.
Сара сказала:
— Эймос решил, что хочет получить два миллиона долларов.
— И я их получу, — заявил тот. — Он уселся в кресло напротив них, кресло накренилось из-за просевшего пола. Он все еще сжимал ствол ружья, опустив приклад на грязный коврик возле кресла.
— Говорит, что налоги сожрут добрую половину, поэтому ему нужно два миллиона, чтобы быть миллионером.
— Это разумно, — сказал Торн.
— Торн, — упрекнула его Сара.
— Нет, я согласен с тобой, Эймос. Этот чертов дядюшка Сэм присвоит половину, чтобы отдать ее какому-нибудь идиоту, чтобы тот перестал выращивать кукурузу, или другому идиоту, чтобы тот мог валяться на диване и смотреть телевизор целый день напролет. Я тебя ни в чем не обвиняю.
Эймос кивнул Саре. Вот видишь, я же говорил.
— Но понимаешь, в чем дело, Эймос, мы привезли с собой всего два миллиона, и если ты будешь продолжать взвинчивать цену, то сделка не состоится.
— Что ты там делал, парень, зачем стрелял на моей земле?
— Мне показалось, что я что-то увидел, — ответил он. — Так, ничего особенного.
— Грохот был такой, как в эту проклятую Вторую мировую войну.
— Ну, я немного увлекся, вот и все. Но, черт побери, Эймос. Ты же станешь Рокфеллером. Подумай об этом. Что ты собираешься делать со всеми этими деньгами?
— Куплю кондоминиум, — сказал он. — В Дейтона Бич. У меня там есть подружка.
Сара сидела, скрестив руки на груди и опустив голову, не веря, что она слышит всю эту чушь.
— Дейтона — приятное местечко, — сказал Торн.
— Дейтона — самый дерьмовый город из всех, которые я видел, — возразил Эймос. — Он еще хуже Майами. Я еду туда не потому, что мне там нравится. Я еду туда потому, что там живет моя подруга. И можете мне поверить, я буду только рад оставить эту скалу. Я прожил здесь сорок лет, мою кровь высосали москиты, а плоть иссушил ветер. Если ты оставишь эту землю такой как она есть, то ты самый большой дурак, о котором я когда-либо слышал. А если ты выстроишь здесь какую-нибудь дерьмовую гостиницу из бетона или что-то подобное, я вернусь и изрублю твою задницу на приманку для рыбы.
Положив ружье на пол, Эймос сказал:
— Что ж, а теперь посмотрим, какого цвета эти денежки.
— Ты не можешь этого сделать, Торн.
— Не могу сделать чего?
— Договор не будет…
Торн встал, жестом призывая Сару к молчанию. Поставил спортивные сумки перед Эймосом и расстегнул на них молнии.
— Сотни, — сказал Торн. — Тысячи сотен.
— Я помню ту форель, которую ты поймал, — сказал Эймос. — На зеркальную приманку ночью. Я никогда в жизни не видел такой уродливой приманки, и все же этому молокососу удалось вытащить рыбу.
— Да, это была волшебная приманка, — сказал Торн, подмигнув Саре.
— Дейтона Бич, — произнес Эймос. — Она сказала, что выйдет за меня замуж только тогда, когда я стану миллионером. Старик улыбнулся, обнажив потемневшие зубные протезы, его тускло-голубые глаза озарились внутренним светом.
Добравшись до сторожевой будки возле «Корал-Рифа», Ирв повернул мотоцикл обратно. Он описал круг и понесся к домику Эймосу Клея, вжимаясь в сиденье, чтобы защититься от ветра. Ухо кровоточило, кровь стекала на рубашку, руки тоже были в крови. Это была его собственная кровь. Кровь Ирвина Макмана.