И – уже своим:
– А ну, без паники, трупоеды! Их всего трое, и мы сейчас сделаем их, как маленьких! Мочите косоглазого – он старший, и не подставляетесь ихнему лучнику!
Эльф возник чуть правее костра – высокий, золотоволосый, в легких кожаных доспехах, – и каждое движение, каждая черточка его облика рождали завораживающее ощущение гибкой, смертельно опасной мощи. Чем-то он походил на собственный меч – тонкий мерцающий луч из голубоватого звездного льда, при одном лишь взгляде на который делалось холодно в груди. Цэрлэг с хриплым криком взмахнул ятаганом – ложный выпад в лицо и сразу по дуге справа на опорное колено, Элоар небрежно отразил удар, и всем, включая даже военлекаря второго ранга, стало ясно – сержант отхватил кусок не по своим зубам. Мастер скрадывания и просачивания нарвался на мастера-фехтовальщика, и весь вопрос в том, с которого выпада тот его убьет – со второго или с третьего. А лучше всех это понял Тангорн, который в мгновение ока перемахнул пятнадцать ярдов, отделявшие его от места схватки, и обрушился на эльфа слева, бросив беспорядочно отступавшему разведчику:
«Спину мне прикрой, дуралей!!»
Работа истинного профессионала – не важно, в какой области, – всегда захватывающее зрелище, а уж тут сошлись Мастера – высший класс. Жаль, зрителей было маловато, да и те, вместо того чтобы следить за перипетиями сценического действа, занимались в основном собственными делами – пытались убить друг дружку, а это занятие, как легко догадаться, требует известной сосредоточенности. Тем не менее оба партнера вкладывали в работу всю душу, и их филигранные па математически точно вписывались в перфорации смертоносных кружев, выплетаемых сверкающей сталью. Кстати, Тангорнова ремарка насчет «прикрыть спину» тоже была более чем уместна: сержанту пришлось немедленно принять бой с обоими оставшимися в строю вастаками – один из них, по счастью, сильно хромал. Халаддину, вооруженному одним лишь луком, ввязываться в ближний бой – да и вообще вылезать из темноты – было категорически запрещено; стрелять же по этому калейдоскопу своих и чужих было бы чистым безумием, так что он лишь перемещался в некотором отдалении, высматривая подходящую цель.
Мало-помалу стало ясно, что Тангорн одолевает. Хотя его вастакский меч был на добрых три вершка короче, он сумел дважды зацепить противника – в правое предплечье и в ногу, над самым коленом. Эльфы, как известно, плохо переносят кровопотерю, так что выпады Элоара теперь с каждым мигом теряли свою стремительную точность; барон теснил его, спокойно выжидая мгновение для решительного удара, когда случилось нечто необъяснимое. Эльфийский клинок вдруг дрогнул и отклонился в сторону, полностью открыв корпус Элоара, и меч гондорца молниеносно поразил его в нижнюю часть груди. Халаддин невольно сглотнул, уверенный, что из спины эльфа сейчас вылезет дымящееся от крови лезвие – такого удара не выдержала бы ни одна кольчуга, не то что кожаные доспехи… Но от этих доспехов клинок Тангорна отскочил как от заколдованных; эльф же, явно знавший, что так оно и будет, перехватил меч обеими руками и тут же обрушил на врага чудовищной силы рубящий удар – сверху вниз. Ни уклониться, ни отвести этот удар в сторону барон уже не мог. Он успел лишь припасть на одно колено и принять меч Элоара на свой – «острие против острия»; хлипкая вастакская сталь разлетелась вдребезги, и эльфийский клинок чуть не на треть вонзился ему в бедро. Тангорн сумел еще откатиться в сторону, избежав следующего, пригвождающего к земле, удара, но эльф настиг его одним прыжком, и… И тогда Халаддин, сообразив, что выжидать-то, пожалуй, уже нечего, выпустил стрелу.
Впоследствии он понял, что выстрел тот был просто невозможен. Доктор и так-то стрелял весьма посредственно, а уж бить навскидку не умел вовсе; тем более – по движущейся цели: тем более что Элоар был почти закрыт от него сражающимися вастаками и Цэрлэгом. Однако факт остается фактом: он тогда выстрелил не целясь – и пущенная им стрела угодила эльфу точнехонько в глаз, так что тот, как принято говорить, «умер раньше, чем тело его коснулось земли».
Костер к тому времени почти потух, но схватка продолжалась и в сгустившемся мраке. Оба вастака как заведенные продолжали атаковать Цэрлэга; дважды Халаддин стрелял по ним – едва лишь те отрывались от сержанта, и оба раза мазал самым позорным образом. Наконец хромающий вастак пропустил еще один удар; уронив меч, он опустился на карачки и со стонами пополз прочь, волоча раненую ногу. Халаддин плюнул было на доходягу – хрен бы с ним, не до него, – но вовремя заметил, что тот подобрался к одному из тюков и, сидя прямо на земле, уже вытащил из него лук; сунув же руку в свой колчан, он, разом оледенев, нащупал в нем одну-единственную стрелу. Они одновременно взяли друг дружку на прицел, но тут нервы у доктора сдали: он спустил тетиву – и сразу отпрыгнул вправо, уловив в тот же самый миг смертоносное дуновение, прошелестевшее полутора футами левее его живота. Вастаку повезло меньше: он, сделав свой выстрел, не мог увернуться и лежал теперь навзничь, с халаддиновой стрелою, засевшей под ключицей. Цэрлэг тем временем обманным движением заставил своего противника раскрыться и нанес ему удар в шею; все лицо орокуэна было теперь сплошь покрыто липкими брызгами, а уж про руку-то и говорить нечего – с пальцев чуть не капало… Ну что, вроде как все?.. Виктория, мать ее так…
Халаддин, не теряя ни минуты, навалил дров в угасающий костер и, устроившись так, чтобы не загораживать свет, одним отработанным движением распорол липнущую к пальцам штанину Тангорна. Крови было порядком, хотя для такой глубокой раны можно считать, что не так уж и много – бедренная артерия по крайней мере не задета; хвала Единому, что эльфийские клинки чуть ли не втрое уже вастакских. Так… жгут… Теперь затампонировать… Сержант, обойдя стоянку, деловито прикончил двоих вастаков, подававших признаки жизни, и опустился на корточки рядом с военлекарем.
– Что скажешь, доктор?
– Ну что – бывает и хуже. Кость цела, связки, сколько я вижу, практически не задеты, самые крупные сосуды – тоже. Подай-ка вон ту тряпицу.
– Держи. Идти он сможет?
– Шутить изволите?..
– Тогда, ребята, – разведчик тяжело поднялся на ноги и зачем-то тщательно отряхнул песок с колен, – тушите свет и сливайте воду. Двое-то удрали, и гнаться за ними по этой темнотище уже без смысла. Еще до рассвета они добредут до этого своего опорного пункта на тракте – заплутать по дороге им просто негде, чеши себе прямиком на север по краешку хаммада. Как только развиднеется, они начнут прочесывание. Улавливаете?
Тангорн внезапно приподнялся на локте, и Халаддин с ужасом понял, что тот оставался в полном сознании все то время, пока они ковырялись в его ране. Костер ярко высветил лицо барона, оранжево блестящее от пота; голос его, впрочем, ничуть не утратил прежней твердости, разве что чуть осел:
– Не берите в голову, парни. В конце концов я должен был стать покойником еще позавчера; доведись мне переиграть кон, я распорядился бы отсрочкой точно так же… – С этими словами он резко оттянул вниз свой ворот, открывая сонную артерию. – Давайте, сержант, – чик-чирик, и дело с концом… а то больно уж неохота обратно – по шейку в песочек. Уносите ноги, и удачи вам. Жаль, наше знакомство было столь скоротечным, но тут уж ничего не попишешь.