– …Ты меня не слушаешь?..
Йовин, давно уже умывшаяся и одевшаяся, огорченно глядела на принца.
– Прости, малыш. Я и вправду задумался.
– О грустном?..
– Скорее – об опасном. Вот думаю – а не пришлет ли нам с тобой Его Величество король Гондора и Арнора свадебный подарок? Как бы твоя давешняя шуточка насчет мышьяка и стрихнина не оказалась пророческой…
Произнося эти слова, он нарушил одну неписаную заповедь: не упоминать в этих стенах об Арагорне. Лишь однажды, в самом начале их романа, Йовин внезапно и без видимой связи с предшествующим разговором сказала:
– Если тебя интересует, каков он был как любовник, – она стояла отвернувшись к окну и с преувеличенным вниманием разглядывала что-то во дворе, не замечая его протестующего жеста, – то могу сказать совершенно честно: очень так себе. Понимаешь, он ведь привык только брать – всегда и во всем; одним словом, «настоящий мужчина»… – Губы ее при этих словах скривила горькая усмешка. – Конечно, множеству женщин именно это и нужно, но я-то к их числу не принадлежу…
Некоторое время она вопросительно глядела на Фарамира, а затем кивнула и задумчиво произнесла – как будто подведя про себя некий окончательный итог:
– Да, пожалуй что с него станется… У тебя есть план, как избежать такого подарка?
– Есть. Но все зависит от того, согласится ли сыграть за нашу команду Берегонд.
– Прости, если я лезу не в свое дело… Ведь этот человек убил твоего отца; каков бы он ни был, это все-таки отец…
– Думаю, что Берегонд тут ни при чем. Больше того: я сегодня попробую это доказать, и прежде всего – ему самому.
– А почему именно сегодня?
– Потому что раньше было нельзя. В тот день – помнишь, в обеденном зале? – он вел себя очень неосторожно. Я специально не общался с ним все эти дни, чтобы хоть как-то усыпить бдительность ребят из Белого отряда, но сейчас, похоже, расклад такой, что пан или пропал. Одним словом, пригласи его заглянуть ко мне по какому-нибудь невинному поводу; да смотри, чтобы разговор ваш происходил на людях – у нас никаких секретов нету! А ты сама – когда поедешь сегодня на охоту – оторвись ненароком от сопровождающих и поспрошай у народа, эдак невзначай, насчет одного лесного хутора…
В глазах вошедшего в комнату Берегонда тлел слабый огонек надежды: может быть, не все потеряно?
– Здравия желаю, Ваше Высочество!
– Здравствуй, Берегонд. И не надо так официально… Я просто хочу, чтобы ты помог мне связаться с Его Величеством.
С этими словами принц, порывшись в стоящем у стены вьючном ящике, осторожно водрузил на стол большой шар из дымчатого хрусталя.
– Видящий камень!.. – изумился капитан.
– Да, это палантир; второй сейчас в Минас-Тирите. Арагорн из каких-то соображений не желает, чтобы я пользовался им сам, и наложил на него заклятие. Так что будь добр, возьми шар и вглядись в него…
– Нет! – отчаянно замотал головою Берегонд, и на лице его отразился ужас. – Что угодно, только не это!! Я не хочу увидеть обугленные руки Денетора!
– Так ты уже видел их? – Принц внезапно ощутил смертельную усталость: значит, он все же ошибся в этом человеке…
– Нет, но мне говорили… Их видит всякий, кто заглянет в его палантир!
– Не беспокойся, Берегонд. – В голосе Фарамира послышалось облегчение. – Это не тот палантир, не Денеторов. Тот – как раз в Минас-Тирите, он тебе неопасен.
– Да?.. – Капитан с некоторой все же опаской взял Видящий камень в руки, довольно долго всматривался в него, а затем со вздохом поставил обратно на стол. – Простите, принц, – ничего не вижу.
– Ты уже увидел все, что надо, Берегонд. Ты не виноват в гибели Денетора – можешь спать спокойно.
– Что??! Как вы сказали?!!
– Ты не виноват в гибели Денетора, – повторил принц. – Извини, но мне пришлось ввести тебя в заблуждение: наш палантир – как раз тот самый. В нем и в самом деле бывают видны черные скрюченные пальцы, но их видят только те, кто сам приложил руку к убийству короля Гондора. Ты ничего не увидал – стало быть, чист. В тот день твоя воля была парализована чьей-то мощной магией – думаю, что эльфийской.
– Правда? – прошептал Берегонд. – Вы, наверное, просто хотите меня утешить, и это все же другой палантир… (Ну скажи, скажи мне, что это не так!)
– Да ты сам подумай – кто бы мне дал этот самый «другой палантир»? Мне и этот-то вернули потому лишь, что сочли его безнадежно испорченным: сами они и вправду не могут разглядеть в нем ничего – ладони Денетора загораживают все поле зрения. О том, что люди, непричастные к преступлению, могут пользоваться им по-прежнему, они, по счастью, даже не подозревают.
– А для чего вы мне сначала сказали – не тот?
– Видишь ли… Дело в том, что ты – человек легковерный и очень внушаемый; именно этим и воспользовались эльфы с Митрандиром. Я боялся, что ты просто примыслишь себе эту картинку – самовнушение иногда играет с людьми и не такие шутки… Но теперь, хвала Эру, все позади.
– Все позади, – хрипло повторил Берегонд. С этими словами он опустился на колени и глядел теперь на принца с такой собачьей преданностью, что тому стало неловко. – Значит, вы позволите служить вам, как в старые времена?
– Да, позволю, но только немедленно подымись… А теперь скажи, являюсь ли я для тебя сувереном Итилиена?
– А как же иначе, Ваше Высочество?!
– Раз так, то вправе ли я, оставаясь вассалом гондорской короны, сменить личную охрану, навязанную мне Королем?
– Разумеется. Но это легче сказать, чем сделать: Белый отряд подчиняется мне лишь номинально. Я ж ведь тут, считай, просто квартирмейстер…
– Ну, об этом я уже давно догадался. Кстати, кто они? Дунаданы?
– Рядовые – дунаданы. А вот офицеры и сержанты… Это все люди из тайной стражи Короля. Откуда они взялись у нас Гондоре – никому не ведомо; болтают, – Берегонд зачем-то покосился на дверь, – чуть ли не ожившие мертвецы. Кто у них за главного – я и сам не пойму.
– М-да… В любом случае от этих ребят следует избавиться – и чем скорее, тем лучше. Ну так что, капитан, – рискнешь за компанию со мной?
– Вы спасли мою честь – значит, жизнь моя принадлежит вам безо всяких оговорок. Но трое против сорока…
– Я полагаю, что нас все же не трое, а куда больше. – При этих словах Берегонд изумленно воззрился на принца. – Где-то неделю назад мужики с одного лесного хутора привезли к нам в форт воз копченой оленины и затеяли ссору со стражей у ворот: те, как обычно, потребовали от них оставить луки по ту сторону частокола. Там еще был такой чернявый, блажил на всю округу – отчего это, дескать, благородным дозволяют заходить в княжескую резиденцию при оружии, а вольным стрелкам с Дроздиных выселок – хрен. Припоминаешь?
– Ну, что-то такое было… А в чем дело?