— Лелик! — крикнула девушка. — Доигрался! Тебе уже из деканата звонят! Я тебе говорила? Говорила? Доигрался, лопух ушастый!

В трубке послышались шаги, и жиденький мальчишеский басок неуверенно протянул:

— Да чего? Я же с Сергеем Михалычем договорился, что сдам этот хвост в сентябре!

Честное слово!

— Во-первых, здравствуй, Лелик, — строго проговорила Надежда, — во-вторых, если ты уже произошел от обезьяны, то незачем снова обзаводиться хвостом! А в-третьих, я не из деканата.

— Здрассте! — отозвался Лелик. — Не из деканата? А откуда? Из библиотеки? Так я обязательно найду эти таблицы…

— Сложная у тебя жизнь, Лелик! — Надежда искренне огорчилась. — И с деканатом у тебя проблемы, и с библиотекой… Ты ведь только на второй курс перешел, а тебя уже весь институт знает! Но я — совсем по другому поводу. Я… — Она замялась и, чтобы не слишком усложнять ситуацию, пошла на небольшую ложь:

— Я — тетя Пашки Тимофеева.

— Ну? — лаконично отозвался Лелик, явно обрадовавшись, что звонят не из официальных кругов, но еще не зная, чем ему может грозить звонок Пашкиной родственницы.

— Скажи-ка мне, Лелик, у кого ты взял тот ноутбук, который продал Пашке?

— А что?

— Что за манера — отвечать вопросом на вопрос!

— А что, нормальный комп, и совсем не дорого!

— Я и не говорю, что дорого, — терпеливо продолжала Надежда Николаевна, — и не говорю, что комп ненормальный. Я только спросила, у кого ты его взял.

— А что?

Надежда тяжело вздохнула. Разговор явно пошел по кругу.

Неожиданно ей пришла в голову плодотворная дебютная идея.

— Лелик, а какие таблицы ты посеял?

— И ничего я не посеял! — Алексей ушел в глухую оборону и, похоже, придерживался золотого правила — ничего не признавать. — Ничего я не посеял, они где-то есть!

— Все где-то есть, — согласилась Надежда, — например, Янтарная комната… Интересно только, где. Короче, у тебя библиотека что требует — наверняка таблицы логарифмов Брадиса?

— Точно! — Лелик искренне удивился. — А вы откуда знаете?

— Сама когда-то студенткой была!

Мысль, что немолодая тетка Пашки Тимофеева была когда-то студенткой, вызвала у Лелика короткий ступор. Наконец он вежливо хихикнул, сообразив, что тетя шутит, и задал вопрос в своем излюбленном лаконичном стиле:

— И что?

— И то, — Надежда перешла на его язык, — если расскажешь, от кого у тебя этот ноутбук, я тебе дам таблицы Брадиса.

— Правда? — Лелик знал, конечно, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, но пока это еще не остановило ни одну юную мышь.

Он еще немного помолчал, очевидно, испытывая душевные муки, и наконец выдавил:

— Игореха… Игореха Птицын.

Сказав "А", Лелик решился сказать и "Б", а дальше дружно последовали все остальные буквы алфавита.

— Дядя у него недавно помер, — сообщил он, — матери его брат. Там какие-то заморочки с наследством, сразу вроде не дают…

— Конечно, — вставила Надежда, — полгода полагается ждать, вдруг объявятся другие наследники.

— Во-во, — охотно согласился Лелик, — полгода. А кому этот комп будет через полгода нужен?

Надежда Николаевна не стала спорить, хотя ей казалось, что полгода — не такой уж большой срок, и вряд ли компьютер успеет так быстро устареть.

— Только Игореха сейчас в Крыму, автостопом с пацанами уехал, — неожиданно вспомнил Лелик, — ему поэтому и нужны были деньги…

— Понятно. — Теперь ей стала ясна причина беспокойства об устаревании компьютера. — А мать его как зовут? — неожиданно заинтересовалась она.

— Анна… Анна Константиновна… — неуверенно проговорил парень. — А зачем вам?

Она про этот ноутбук ничего не знает… Эй, не говорите только ей, а то она Игореху сожрет! Он ей сказал, что деньги на Крым заработал.

— Не бойся, — Надежда Николаевна усмехнулась, — не заложу я твоего Игореху! Ты вот только, Лелик, вот что мне скажи. Ты не знаешь случайно, где его дядя жил?

— Чей дядя? — Лелик вдруг на глазах поглупел.

— Игорехин дядя, — терпеливо ответила Надежда, — который умер. Хозяин ноутбука.

Теперь информация была исчерпывающей, и как бы Лелик ни поглупел, он должен был ее понять.

Секунду подумав, он действительно неохотно сообщил:

— Ну был я у него один раз… А что такого-то?

— Да ничего такого! — Надежда начала терять терпение. — Где? Где ты у него был?

— На электричке ехали, — Лелик предался воспоминаниям, — с Витебского вокзала. Станция.., как же это.., что-то такое смешное… Вроде Западлово.., или Запоздалово…

— Западалово? — предположила Надежда Николаевна. Сердце у нее учащенно забилось, а ноздри затрепетали как у гончей, почуявшей дичь.

— Во-во, точно! — обрадовался парень. — Западалово!

— А там куда? Не помнишь?

— Почему это не помню! — на этот раз Лелик, кажется, обиделся. Видимо, хорошая память составляла одно из качеств, которыми он гордился. — Очень даже помню! Прямо от станции по дороге, мимо магазина, потом повернуть направо, и там — второй дом.., или третий. — Он неожиданно засомневался. — Нет, кажется, все-таки второй…

— Ладно, в общем, или второй, или третий. — Надежда решила больше не мучить юного Лобачевского. — В общем, спасибо тебе.

— Эй, — Лелик решил, что настырная Пашкина тетка в духе времени решила его кинуть, — а как насчет таблиц Брадиса?

— Да не волнуйся! Будет тебе Брадис, не сомневайся!

* * *

Надежда Николаевна снова ехала в пригородной электричке, но на этот раз с ней не было тяжелых сумок, а самое главное — не было тяжелого и унылого дачного настроения. Сегодня она чувствовала необыкновенное оживление и несомненный интерес к жизни. Анализируя от нечего делать свое состояние, Надежда поняла, что испытывает воодушевление и прилив жизненных сил, который бывает у нее в те моменты, когда она, по словам мужа, ввязывается в очередную неприятность, а на самом деле — приступает к очередному самодеятельному расследованию. Совесть свою, которая пыталась поднять голову и напомнить о долге жены и о честном слове, которое она давала мужу, Надежда Николаевна, не долго думая, запихнула в глубину души, на самое, можно сказать, дно. И бедная совесть трепыхалась там, как пойманная в мышеловку мышь. Но скоро затихла. , Вагон был почти пуст, только через скамейку от Надежды сидела тетка прилично за шестьдесят с большой корзиной на коленях.