- Потом, потом...
Марина в глубине души поразилась такому его вниманию к ее скромной персоне, попыталась найти этому какое-нибудь объяснение, да так и не нашла.
Директор бросил ключи на крышку стола, покрытую стеклом.
- Ну что там у вас опять стряслось? - осведомился он и провел ладонью по своему лысому черепу, словно приглаживая невидимую шевелюру. А в его голосе Марине почудились беспокойные нотки. С чего бы это, интересно?
- Да ничего не случилось, - ответила она. - Я всего лишь хотела попросить у вас адрес Валентины Коромысловой.
- Коромысловой? Это той, что утонула? - переспросил директор.
- Ну да.
Директор нервно забарабанил пальцами по стеклу на столе:
- А зачем он вам?
- Тут была ее сестра, Полина, и очень хотела со мной поговорить, но мы с ней, к сожалению, разминулись...
- Вот как... - пробормотал директор, открыл несгораемый сейф, достал из него какую-то коробку и стал рыться в ней, видимо, искать ту самую анкету, в которой был записан адрес и прочие данные Валентины Коромысловой. Рылся он довольно долго, и в какой-то момент Марина с удивлением обнаружила, что руки его трясутся. - Что-то никак не найду, - пожаловался он, не поднимая головы.
А Марина вдруг ясно осознала, что на самом деле он просто не хотел находить анкету Валентины Коромысловой! А на память пришел рассказ "гороховой" Вероники: "Он даже от нее закрылся в своем кабинете, а она орала, что выведет его на чистую воду". Марина с благодарностью приняла подсказку от внутреннего суфлера и четко, с чувством, толком, расстановкой, как диктор, докладывающий по телевизору долговременный прогноз погоды, произнесла:
- Павел Николаевич, я все знаю. Директор вздрогнул, дернулся, и коробка с анкетами с грохотом упала на пол. Он посмотрел на разлетевшиеся листки и потерянно спросил:
- Что вы знаете?
- Все, а главное, я знаю, что вас с Валентиной Коромысловой кое-что связывало.
После этих слов несчастный Павел Николаевич рухнул на жалобно скрипнувший под ним стул и снова обхватил свой стерильный череп ладонями, словно пытаясь спрятаться. На столе зазвонил телефон, он нехотя отнял правую руку от головы, поднял трубку, рявкнул: "Я занят!", наморщил лоб и глухо выдавил из себя:
- Я так и думал, я так и думал, что добром это не кончится. Старый козел, решил травку пощипать на воле, козел, козел...
Марина молчала, ожидая, когда он заговорит конкретнее.
И он заговорил, по-прежнему не глядя ей в глаза:
- Ну сами посудите, в чем моя вина? Хотя с вашей, женской, колокольни все, конечно, выглядит по-другому... Откуда же я знал, что она несовершеннолетняя, когда ей на вид все тридцать дашь?! Такая разбитная деваха, всю дорогу "гы-гы-гы" да "га-га-га", с намеками... А-а-а, какие там намеки, когда она напрямую заявляет, мол, давай, парень. Ну не знал я, что она несовершеннолетняя, не знал!
Марина никак не могла взять в толк, о чем речь, а главное, о ком речь. Если о Валентине Коромысловой, то какая же она несовершеннолетняя? Уж той-то точно был тридцатник, причем полный.
А директор склонил голову еще ниже, чуть ли не носом уперся в столешницу, и голос его стал таким глухим и безжизненным, словно раздавался из-под крышки гроба:
- Короче, все у нас с этой девкой было по обоюдному согласию, ну, встретились и разбежались, курортный роман, одним словом. Можете не верить, но я этим никогда не злоупотреблял, только раз в году, когда жена ездила мать проведать в Тихорецк, и всегда все обходилось нормально, без проблем... И я ведь, заметьте, никого не обманывал и не соблазнял, только исключительно добровольно... Ну, знаете, есть такая категория женщин, для которых это просто, и я только с ними... И Машка эта такая же... Опять же, говорю, она выглядела как минимум на двадцать пять, а не на шестнадцать! Глупая к тому же, как пробка... Да она бы до такого и не дотумкала, если бы ее Коромыслова не подучила!
Картина постепенно прояснялась, а ведь начинала Марина с чистого листа и ни на что не рассчитывала!
- Девчонка вас шантажировала? - догадалась она.
Видно, кающийся грешник уловил в Маринином тоне нечто напоминающее сочувствие, потому позволил себе взглянуть на нее, робко и заискивающе.
- Да не сама она, а Коромыслова. Я же вам сказал, что Машка дура непроходимая и, извините, простая и незамысловатая шлюшка, не больше. Она бы до такого недопетрила, точно недопетрила. А Коромыслова, та, видать, была стерва с большим опытом... Она ведь за проживание в пансионате ничего не платила, это я ее в пансионат устроил, когда она мне условие выставила. До того она на частной квартире жила.., вместе с Машкой, там они и снюхались. Ну, попался я ей на удочку, бесплатно поселил здесь, чтобы она помалкивала. Казалось бы, чего еще надо? Так она, оказывается, хотела одна в комнате жить! Приходила еще ругаться. Стерва, вот стерва! - Директор осекся и возбужденно забормотал:
- Только вы не подумайте про меня ничего дурного... Я против нее ничего, я не такой человек, чтобы кого-то... - Он даже замахал руками, будто пытался отогнать от Марины дурные мысли.
Не очень-то ему это удалось, потому что Марина с ходу принялась ревизовать образ Кристины-Валентины, который после разговора с ее сестрой несколько посветлел, а теперь снова начинал меркнуть. Не Валентина, а какой-то двуликий Янус. С одной стороны, несчастная женщина, потерявшая единственную любовь, с другой - заурядная шантажистка. Хотя почему Марина должна вот так сразу верить этому "старому козлу" директору (между прочим, его же собственное выражение!), которому, в свете открывшихся обстоятельств, смерть Кристины-Валентины была очень даже кстати. Причем в любом случае: сама ли она утонула или кто-то ей помог. Кстати, о помощниках: Марина посмотрела на директора повнимательнее.
А тот все еще ерзал на стуле и ломал короткопалые руки:
- Когда это все случилось, ну, когда она утонула, я страшно испугался. Хотел даже все честно рассказать, чтобы не возникло подозрения, но, но...
- Но в милиции никого и не собирались подозревать, они сразу решили, что она утонула. Сценарий известный: выпила лишнего, полезла ночью в море...
- Сценарий, вы сказали: сценарий? А разве это было не так? - Директор не просто побледнел, а прямо-таки посинел, как общипанный цыпленок. И, не дождавшись ответа, сбивчиво заговорил:
- Слушайте, Марина Геннадьевна, я понимаю, вы про эту историю узнали от Коромысловой... А ведь могли ничего и не знать, ведь так?
"Куда, интересно, он клонит?" - подумала Марина.
- Много заплатить я вам не могу, но у меня есть кое-какие сбережения. Всю жизнь собирал, вместе с этой лысиной заработал, - он звонко шлепнул себя по черепу, - столько лет на вредном производстве оттрубил... Надеялся, что на старости будет спокойная жизнь, куда там... Козел, старый козел!