– Можно, я у тебя поживу некоторое время?
– Зачем? А-а… – Боков кивнул, затем попытался успокоить полковника: – Лично я считаю, тебе стоит поговорить с женой. Пойми, это наивный, дурацкий, детский роман, и, на мой взгляд, все это от… – Тут Боков умолк, не зная, стоит ли говорить, но затем все-таки решился: – Короче, произошло это от твоего невнимания к Маше!
Скачко не обиделся.
– Так я могу пожить у тебя, хотя бы недолго, или нет? – жестко переспросил он, раздумывая, как лучше поступить в этой ситуации ему самому и как быть с Машей.
Боков сообразил: сейчас не самое лучшее время читать нотации о примирении и лезть с советами. И тут же радостно выпалил:
– Конечно, можешь! Какие вопросы!..
– Вот это я и хотел услышать! – обрадовался Скачко, словно от этого ответа зависела сейчас вся его жизнь.
Дверь приоткрылась, в комнату с испуганным лицом заглянул Красавин и, увидев полковника, кивнул ему. Скачко попросил Бокова не уходить, а сам поднялся и вышел в коридор.
Красавин отвел полковника в сторону, подальше от двери. Капитан был явно взволнован. И возбужденно зашептал:
– Мне позвонили. Он сегодня утром вернулся. Я сказал: у меня есть срочное сообщение. Мы договорились встретиться в шесть вечера на квартире его сестры. Диктофон брать?
– Зачем? – удивился Скачко.
– Записать разговор! А то вдруг вы мне не…
Но Скачко не дал ему договорить:
– Не надо! Просто расскажешь, как горкомовский товарищ отреагировал. Если спросит, откуда попала информация об Аримине, что ответишь?
– Что подслушал разговор Култакова с вами!
Скачко поморщился, покачал головой:
– Вряд ли прокатит! Скажешь, что я с письмом Култакова перед твоим уходом поехал в Генпрокуратуру Москвы за ордером на обыски. Обыски назначены на завтра: одновременно и дома, и на даче. Да, еще скажешь, что сам лично готовил письмо Култакова на имя генпрокурора Москвы. Он спросит: какие доказательства приводились в письме. А ты в ответ: у них, то есть у нас, есть показания его подружки Зары на Аримина, что она раскололась! Все понял?.. – Так вполголоса вдалбливал Красавину полковник. Красавин явно понимал не все и с ответом помедлил. Тогда Скачко переспросил еще раз: – Ты все понял?
Красавин молча кивнул. Скачко двинулся к двери в свой кабинет, но вдруг остановился.
– И лучше все аргументы перечислить в той последовательности, в которой я изложил, усек?
Он мрачно подмигнул ему и вернулся в свой кабинет.
Машу немного задержали на кафедре, попросили составить план на начало занятий в сентябре. Но как только она освободилась, прибежала в сквер, на то место, где они всегда встречались с Антоном. Однако там его не оказалось. Вздохнув, она присела на лавочку рядом со старухой, которая читала журнал «Наука и жизнь» и ела мороженое. Маша нервно смотрела по сторонам и теребила ремешок от сумочки. Заметив беспокойство Маши, старушка достала из плетеной корзинки пластиковой шестицветный кубик, прокрутила несколько раз, чтоб размешать квадратики, и предложила Маше собрать. До этого Маша ни разу не видела и не держала в руках кубик Рубика, к тому же не понимала, зачем это старухе понадобилось развлекать ее таким вот странным образом. Но все лучше, чем маяться от неизвестности. И потому она взяла кубик и, поняв основную цель и смысл игры, неуверенно завертела его в пальцах.
Старушка, как терпеливый тренер, показывала ей иллюстрации, напечатанные на страницах журнала с вариантами сборки, пыталась помочь Маше собрать хотя бы одну красную сторону кубика. В какой-то момент Маша поняла, что игра успокаивает, даже нравится ей. И вдруг, подняв голову, она увидела перед собой Антона, он внимательно следил за каждым движением ее пальцев. Она просияла от радости, вскочила и бросилась к нему на шею. Антон сжал ее в объятиях. Тогда старушка медленно поднялась со скамьи, подошла к ней и отобрала так и не собранный до конца кубик.
– Я так понимаю, вам больше эта игрушка не нужна, – сказала она и медленно заковыляла по дорожке, прихватив с собой и кубик, и журнал и оставив влюбленную пару целоваться и обниматься дальше, только уже без свидетелей.
Бежевая «Волга» стояла во дворе дачи. Аримин копал яму на одной из заросших сорняками грядок в задней части участка, время от времени настороженно поглядывая по сторонам. Рубашка взмокла от пота. Наконец лопата стукнулась о металл. Он, кряхтя, вытащил молочный бидон из ямы, веником и тряпкой очистил его от земли, с трудом открыл крышку, стал вытаскивать и выкладывать на плед, расстеленный рядом с бидоном, упаковки денег, завернутые в целлофан. Кто-то присвистнул – совсем рядом. Аримин резко обернулся. На выложенной плитами дорожке, что шла от дома, стояли Боков, Скачко и Капустин. Скачко усмехнулся. У Аримина задрожали губы.
– Кто вы такие? Что вам здесь надо?! – испуганно выкрикнул он.
Скачко вытащил свое удостоверение, показал Аримину. Тот прочитал, и тут у него уже затряслись руки. Скачко поморщился и кивнул Капустину. Старший лейтенант убежал и через мгновение привел двух понятых из местных жителей, пожилую пару, подвел к деньгам, которые лежали возле бидона. Сельчане испуганно и недоуменно смотрели на упаковки долларов. Скачко взглянул на Бокова.
– Начинайте составлять протокол!
Боков кивнул, вытащил из планшетки бумагу, ручку и принялся за работу. Хотя Аримин понимал, что попался с поличным, все же попытался выкрутиться:
– Хочу сразу же заявить: это клад, и я только что нашел его в земле! Расчищал грядку от сорняков, под посадку, огурцы там и всякое прочее, и на тебе… – Тут он на секунду-другую умолк, понимая, что доводы не очень, однако решил пойти дальше: – И прямо сейчас я готов передать его государству! – старательно изображая улыбку, сообщил он.
– И на этих купюрах, конечно же, нет отпечатков ваших пальчиков, так, гражданин Аримин? – язвительно усмехаясь, спросил полковник.
Услышав эти его слова, Аримин сразу сник. Обхватил голову обеими руками и присел на свежевыкопанную землю, так и оставив без ответа этот вопрос.
В оперативном отделе находились Ширшов, Павлов и Капустин. Ширшов с Павловым пили чай и играли в шахматы. Капустин писал рапорт, но было видно: это занятие дается ему с трудом. И потому выражение лица у него было довольно кислое. Вошел Боков с какой-то бумагой в руке, вложил ее в папку, взглянул на Капустина.
– Ордер на арест твоей Зары получен! Давай-ка звони ей!
Капустин растерянно взглянул на Бокова. Тот, понимая, что Капустину страшно не хочется этого делать, подстегнул:
– Звони-звони!..
И Боков пододвинул ему телефон. Капустин кивнул, набрал номер. Услышав знакомый женский голос, бросил в трубку:
– Привет? Ты дома?.. Как приболела?.. А что с тобой?! Ясненько!.. Да у меня запись тут, сейчас перерыв образовался, но это надолго!.. Да, до вечера точно… Ладно, выздоравливай, я еще попозже позвоню!