Но Бетти перебила ее.

— Не переживайте, Джин! — улыбнулась она девушке. — Одного взгляда на этот прекрасный стол достаточно, чтобы определить, что сервировкой занималась именно женщина. Итак, что нас ждет? Ужин при свечах? Это так романтично!

— Да, при свечах все хорошенькие женщины выглядят еще краше! — вставил словечко Джеральд, взглянув на Джин. Глаза ее горели от возбуждения, румянец рдел на щеках — она была похожа на ребенка, замершего в ожидании новогоднего подарка.

Бетти внимательно изучила большую консервную банку, гордо красующуюся посреди стола.

— Икра! Надо же! Икра — это моя тайная слабость. Ах, Толли! Ты просто ангел! Что еще? Боже! Целый цыпленок, окорок, салат под майонезом! Настоящее пиршество! А что вон на том блюде?

— Меренги! — подсказал Толли. — Это Густав уговорил меня прихватить их с собой. Сказал, вкуснятина необыкновенная!

— А, так это мы Густаву обязаны всеми этими роскошными деликатесами! Понятно! Джеральд много рассказывал мне об этом маленьком человечке. Говорил, какими изысками он вас потчевал после того, как попал к вам в плен в Италии.

— Так все и было! — рассмеялся Джеральд. — Представьте себе, Толли захватил в плен лучшего повара в Лондоне!

— Правда? — Джин широко раскрыла глаза от удивления.

— У этой правды есть и продолжение, — сказал Толли. — Густав был из числа тех итальянцев, которых мы забрасывали в тыл к врагу, чтобы они там работали на нас. Но потом, когда началось наступление, наши стали продвигаться вперед такими темпами, что противник сдавался целыми дивизиями. Вот так в плен попал и Густав. Мы, разумеется, не стали никому сообщать, что он работает на нас, а потому для пущей верности подержали его какое-то время вместе с остальными пленными. А потом я взял его к себе поваром, и он нам готовил еду по высшему разряду. А когда мы вернулись в Англию, то взяли его с собой. Как агент Густав уже потерял всякую ценность. Сами понимаете, в одну игру нельзя играть дважды, иначе рискуешь схлопотать пулю в лоб.

— Слава богу, что сия пуля миновала Густава! — сказала Бетти. — Что ж, прошу к столу, мои дорогие!

— Самое время! — горячо поддержал ее Толли. — Я уже просто умираю от голода! Предлагаю начать с икры!

Толли положил по большой ложке деликатеса на все четыре тарелки и повернулся к Джин. Она сосредоточенно разглядывала незнакомое ей яство. Пока Бетти весело щебетала о чем-то с братом, он наклонился к девушке и тихо спросил ее:

— Еще желания есть?

Джин улыбнулась и молча кивнула в знак согласия.

Джеральд встал и открыл бутылку с шампанским.

— Минуточку! — воскликнул он. — Икру полагается вкушать только под шампанское! Пару глотков! — обратился он к Джин, разливая напиток по фужерам.

Джин с сомнением посмотрела на свой бокал.

— Право, не знаю! — растерялась она. — Я никогда не пила спиртного. Разве что вчера впервые в жизни попробовала бренди, которым меня угостил Толли.

— Толли поил вас бренди? — удивилась Бетти. — Но почему?

— О, это — долгая история! — поспешно ответил Толли. — И сейчас у нас нет времени рассказывать ее тебе. Когда-нибудь в другой раз! Тем более что я хочу предложить тост! Попрошу всех поднять бокалы!

Все трое послушно замерли в ожидании.

— Я предлагаю выпить за здоровье Джин! — последовало неожиданное предложение. — Пью за тебя, Джин! И будь счастлива! Будь очень счастлива!

Глава восьмая

На всю жизнь запомнила Джин свои первые впечатления о Швейцарии. Погода была скверной, и они летели среди густых облаков, почти при нулевой видимости. Но Цюрих неожиданно встретил их солнцем. Солнце сопровождало их от аэропорта до железнодорожного вокзала, и потом, на всем пути следования до Сент-Морица, оно бежало за поездом, освещая снежные верхушки Альп, мелькавшие за окнами вагона. Ближе к вечеру снова пошел снег. Ужинали в вагоне-ресторане, потому что в Сент-Мориц они должны были прибыть поздно, никак не раньше десяти вечера. Поезд уверенно карабкался в гору, и пассажиры с интересом наблюдали за тем, как меняются данные о высоте подъема на специальном табло, установленном в вагоне-ресторане.

Сразу же по прибытии в гостиницу их разместили по отдельным номерам. Оставшись одна, Джин подошла к окну и раздвинула белые льняные шторы. Снегопад прекратился. Луна скользила высоко в небе, старательно обходя верхушки гор, словно боялась ненароком зацепиться за них, обливая все вокруг таинственным матовым светом. В лунном свете горы выглядели особенно величественными и прекрасными. И вообще печать какой-то неземной красоты лежала на открывшемся взору царстве снегов и гор. У Джин даже перехватило дыхание от созерцания этого великолепия. Словно она сама вступила в некий сказочный мир, где ее поджидают самые невероятные приключения. Даже в самых смелых мечтах она не уносилась своими фантазиями в такие чудесные дали.

Горы четкими силуэтами обозначились на фоне ночного неба; они таинственно мерцали в темноте, словно отражая потоки лунного света. Могучие вековые сосны стояли, облитые серебром, и переливались на морозе миллиардами сверкающих искорок. Чуть ниже, в долине, было небольшое селение, в нем — кирха, шпиль которой гордо вознесся ввысь, словно соперничая с окружающими горными вершинами.

— Какая красота! — воскликнула Джин, чувствуя непреодолимое желание слиться с этой поистине неземной красотой и стать ее частью. Это же такое счастье — остаться с Вселенной один на один и стать ее малой песчинкой. Нет больше одинокой девушки, вынужденной вести борьбу за существование, ни на кого не рассчитывая. Есть она — крошечная частица мироздания, созданного Творцом в соответствии с Его грандиозным замыслом. Великое чудо единения всего и со всем, наполняющее душу ликованием.

Так Джин стояла, погруженная в собственные мысли о вечности, не замечая, как летит время. Из этого состояния ее вывел стук в дверь.

— Войдите! — сказала она, и даже собственный голос показался ей чужим. Душа ее вернулась из небесных высей.

В комнату вошел Толли. Он уже успел снять пальто, и вид у него, несмотря на долгое и довольно утомительное путешествие, был свежий и энергичный.

— Как устроилась? — поинтересовался он. — Я зашел узнать, что с нашими вещами. Их уже принесли?

— По-моему, еще нет, — ответила Джин неуверенно и машинально обвела комнату глазами.

Толли бросил на нее удивленный взгляд.

— А чем ты занималась? Грезила наяву?

— Нет, я просто любовалась пейзажем, открывающимся из окна, — улыбнулась Джин. — Это просто какая-то фантастика!

— Да? — Толли взглянул в окно через ее плечо. — Действительно, очень красиво! Помню, когда я попал в эти места впервые еще совсем маленьким мальчиком, я тоже был потрясен. Природа здесь удивительная, и я никак не мог понять: если Земля так прекрасна, почему люди строят уродливые трущобы и ютятся в них, почему без конца воюют и истребляют друг друга.