Конечно, Изабелла вполне могла бы остаться сегодня дома, если бы того захотела. Однако одна лишь мысль о том, что Люси придется пройти через все это в одиночестве, была невыносима. Что-то влекло ее кузину. Она искала кого-то или чего-то, и Изабелла должна была выяснить, что это. Перспектива ночной прогулки по Хайгейтскому кладбищу пугала. Но стоило представить Люси в самостоятельных поисках ответов на вопросы, мучившие ее, все остальные соображения отходили на второй план.
С самого начала Люси во всем поддерживала Изабеллу. Никогда не задавала вопросов, не пыталась разведать ее прошлое или разузнать о том несчастном происшествии, побудившем дядю приехать за ней. Изабелла чувствовала себя обязанной кузине, по крайней мере, за это.
— Идите сюда, садитесь, — скомандовала Алиса, махнув рукой.
Она подняла горящую свечу еще выше, тусклый свет залил тесную комнатку. Алиса усмехнулась, рассматривая Изабеллу, — нежелание той принимать участие в запланированном действе, очевидно, веселило медиума.
— Мертвые предпочитают темноту. — Алиса задула свечу, погрузив комнату во мрак.
— А я скорее отдам предпочтение свету. Любому свету, — пробормотала Изабелла, усаживаясь на стул.
Люси хихикнула и пожала ее руку. По крайней мере, Изабелла очень надеялась, что это Люси. Было настолько темно, что в окутавшем их мраке едва различались неясные силуэты. Света низкой и полной луны не хватало, чтобы рассеять мглу в мрачной комнате, избранной Алисой для общения с усопшими.
Мелькнул отблеск приглушенного лунного свечения, и на противоположной стене Изабелла увидела очертания медленно покачивающейся ветки. Тени снова передвинулись, и в четко обозначенной арке возник силуэт большого дерева. Господи, как же страшили ее тени и их порождения!
В ее снах, особенно в тех самых снах, ей всегда являлись тени. Она боялась, поскольку их присутствие предвещало кошмарные, тревожные сны, боялась власти, которую призрачные гости взяли над ней и над окружающими.
— Успокойте свои мысли, — приказала Алиса, — и приглушите страхи. Мертвые придут, когда будут готовы.
Закрыв глаза, Изабелла попыталась умерить свое прерывистое дыхание. «Это всего лишь темнота и тени, — напомнила себе она. — Ничто не может причинить вред, если сердце не погружено во мрак». Так всегда говорила бабушка. Однако Изабелла никогда до конца ей не верила. Наступит день, и кто-то или что-то подкрадется к ней из тени и заберет. В этом и заключался ее постоянно повторяющийся сон, кошмар, однажды ставший ее уделом. Во всяком случае, ей так казалось.
О, как же хотелось покинуть это место! Ее голова по-прежнему болела, и Изабелла чувствовала себя сонной после того, как, вернувшись домой днем, приняла настойку. Алиса что-то невнятно бормотала, вероятно заклинания. Голос, казалось, звучал ритмично, убаюкивал, и вскоре Изабелла смутно стала осознавать, что ресницы ее опускаются, дыхание становится спокойным и тихим, тени исчезают из поля зрения.
— Не думайте ни о чем, — велела Алиса. — Отпустите ваши мысли.
Изабелла пыталась следовать командам медиума, однако ей это не удавалось. Мысли приходили, словно извне, их невозможно было заглушить, они проникали из подсознания, складываясь в голове в слова, словно чернильные строчки в дневнике…
«Лорд Смерть смотрел на меня, лик его был прекрасен. Он заключил меня в объятия, и мы танцевали в призрачном свете печальных звезд, его взгляд прикован к моему лицу. Он поцеловал меня — нежное сближение губ. Я чувствовала его дыхание на своей щеке, вдыхала пряный аромат его кожи, ощущала прикосновение его плоти. Его слова были темными, соблазнительными, он взывал ко мне…
— Изабелла, знаешь ли ты, что отдал бы я во имя того, чтобы стать тем…»
Ее глаза внезапно раскрылись, и она увидела тень, скользнувшую по стене. Изабелла окаменела, затаив дыхание, ибо тень приняла очертания мужчины.
— О, прекрасно, — неприятным, скрежещущим шепотом произнесла Алиса. — Кто-то явился.
Скрипнул стул, Изабелла вскрикнула. Что-то коснулось ее руки, девушка простонала, почувствовав, как кто-то сжал ее ладонь. Тени кружили по освещенной призрачным лунным сиянием стене, наплывая друг на друга, словно хлопья тумана, сумрачные порождения тьмы.
Она уже видела нечто подобное раньше, в ночь, подобную нынешней, только тени скользили по поверхности воды, когда она медленно брела вперед, в глубь бушующих волн Северного моря. «Время еще не пришло, любовьмоя. Ты не умрешь этой ночью». Тем не менее она шла все дальше и дальше, волны грохотали, разбиваясь обжигающими брызгами, тяжелые намокшие юбки тянули ко дну, сбивая с ног. Море становилось глубже, холоднее, волны захлестывали ноги, талию, грудь…
«Ты не умрешь этой ночью», — молил чей-то голос.
А она продолжала свой путь, сознавая, что это сам Повелитель теней — Смерть — говорит с ней.
Хлопья тумана на стене обретали форму, и Изабелла различила фигуру мужчины. Она уже видела его прежде, его очертания показались ей знакомыми — тот же угрюмый господин приходил, чтобы забрать ее мать и бабушку. Тот же сумрачный силуэт она видела, стоя вместе с бабушкой у постели роженицы, — тень, унесшая души новорожденного младенца и его несчастной матери.
Повелитель теней, Смерть.
Изабелла всегда обладала способностью видеть его.
Тень переместилась вдоль белеющей стены, и девушка моргнула, хватаясь за ускользающую надежду, что она потерялась в грезах о прошлом… Однако перед ее глазами были занавеси коттеджа Алисы, за голыми ветвями деревьев виднелось Хайгейтское кладбище. Белла осознала, что происходящее реально. Не прошлое — настоящее.
— Вы не видите его? — взволнованно спросила Изабелла, вглядываясь в мрачные глубины окутавшего их сумрака.
— Кого ты видишь? — вопросила Алиса.
— Того человека. В углу. Он повернулся к нам спиной, на нем длинный плащ. Руки за спиной, голова опущена.
— Продолжай, — дрогнувшим голосом велела Алиса. — Расскажи мне, что перед тобой?
— Неужели вы его не замечаете?! — воскликнула Изабелла, и рука, принадлежавшая, как ей показалось, герцогу, сжала ее еще крепче. — Я вижу его очень отчетливо, несмотря на темноту. Он… высокий. Темный. Он разворачивается.
— Не смотри на него, — зашипела Алиса.
Изабелла зажмурилась, дрожа. По левую сторону от себя она почувствовала ободряющее пожатие тонких пальцев Люси.
Что же она видит? Продукт воспаленного воображения? Вызванные головной болью галлюцинации? Господь всемогущий, неужели это возможно на самом деле?
— Дух, — прошептала Алиса, — что угодно тебе?
Что-то скользнуло по столу, остановившись перед медиумом.
— Дух желает говорить, — объявила Алиса. — Он посылает планшетку.
— О, обожаю спиритическую доску, — с энтузиазмом прошептала Люси.