Стоя у окна, Блэк смотрел, как Изабелла перебежала на другую сторону улицы. Было темно, но до наступления нового дня оставалось совсем немного времени. В этот поздний час она в относительной безопасности. И уж точно ей грозит гораздо меньше неприятностей, чем если бы ее обнаружили подле него рано утром.
Улыбнувшись своим мыслям, он продолжал следить за удаляющейся стройной фигуркой в черной бархатной накидке, невольно вспоминая, какой нежной и женственной была Изабелла в его объятиях. Он хотел ее снова и будет хотеть всю оставшуюся жизнь.
Она исчезла в темной громаде особняка Стоунбруков. Блэк ждал, когда в ее спальне зажжется светильник. Это был условленный сигнал, который Изабелла обещала подать, если доберется в свою комнату без приключений.
Спустя несколько невообразимо долгих минут ожидания Блэк почувствовал, как напряжение усиливается. Когда же от угла дома Изабеллы отъехала карета, его охватил страх.
— Биллингс! — прорычал он. — Посылай за Сассексом, а я поскачу верхом.
Усталый и растрепанный дворецкий появился на пороге кабинета.
— Куда именно я должен направить его светлость, милорд?
Блэк не имел ни малейшего понятия. Он знал лишь, что ему необходимо спешить, чтобы успеть нагнать их. Кем бы ни был неизвестный злоумышленник, похитивший Изабеллу, ему больше не жить.
— Милорд?
— В ложу, — велел Блэк, повинуясь скорее инстинкту, чем разумным доводам.
Дав указания дворецкому, граф выбежал из комнаты и направился в конюшни. Верный Лэмб не отставал от хозяина.
— Ищи, — отдал он псу команду, и спустя несколько минут Блэк уже был в седле, неистово погоняя жеребца, дабы не упустить из вида Лэмба, которому удалось взять след кареты.
— Наконец-то, — раздался позади нее хриплый голос, и в то же самое время рука в перчатке заткнула ей рот. — Долго же ты не могла покинуть постель лорда Блэка.
Изабелла выгнулась, пытаясь рассмотреть похитителя, однако стальная рука резко схватила ее, прижимая к груди.
— Веди себя спокойно, — прошипел на ухо искаженный яростью голос, — или я свяжу тебя. — Она продолжала выворачиваться, однако ее крики заглушала широкая ладонь злоумышленника. — Ну а теперь, — низко прогудел незнакомец, — ты как миленькая будешь вести себя тихо и спокойно, иначе тебе не поздоровится.
Негодяй развернул ее к себе, и вид его столь знакомого лица поверг Изабеллу в шок, лишив на мгновение дара речи.
— Ну же, моя дорогая, ты не думаешь, что я спущу тебе все это с рук?
— Что вы здесь делаете?
— Возвращаю то, что по праву принадлежит мне.
— Уэнделл, вы сошли с ума!
— Всего лишь в ярости, — проскрежетал он, сильно встряхнув свою жертву. — Ты дорого обошлась мне, Изабелла. А теперь я бы очень хотел узнать, что ты с ним сделала.
— Какого дьявола вы посмели явиться сюда и похитить меня из моего дома? — прохрипела запихиваемая в карету Изабелла.
— Молчать! Я достаточно терпел твои наглые речи. Если ты не заткнешься немедленно, я сам тебе помогу. Единственное, чего я хочу от тебя, — ответ на вопрос, где находится ожерелье с медальоном.
Изабелла замерла. Первым ее побуждением было защитить Блэка и остальных.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Глупая сучка, — прорычал Уэнделл, — ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Да, да, тот самый медальон, который хранит твой любовник. Он один из трех тамплиеров — семья Шелдон скрывала медальон почти пять сотен лет.
В экипаже Изабелла устроилась на жестком сиденье, расправила юбки и смело посмотрела в лицо похитителю.
— Какого черта вы творите? Что за дьявол в вас вселился?
Он взглянул на нее так, будто это она потеряла разум.
— Я уже говорил, я беру то, что является моим по праву. А ты принадлежишь мне. Как и медальон. Будь же хорошей девочкой, такой как в первую нашу встречу, и расскажи мне, наконец, где, черт возьми, это ожерелье.
— Я не знаю.
— Черта с два ты не знаешь. Люси, эта сучка, первой наложила на него руку, хотя на ее месте должна была быть ты. И что теперь?
— Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите.
Он ударил ее по лицу, и она пронзительно закричала, потирая щеку.
— То самое ожерелье, которое я тебе показывал, или ты была так погружена в свои мечты о Блэке, что даже не слушала меня?
Боже, она должна защитить Блэка. Обязана. Схватив ее за подбородок, Найтон заставил взглянуть на него.
— Я начинаю уставать от всех этих игр, Изабелла. Немедленно рассказывай мне, где медальон.
— Я не знаю.
— Он у Люси?
— Нет.
— Тогда где же?
— Не знаю!
Его рука с недюжинной силой вцепилась в ее волосы.
Господь всемогущий, он делает ей больно! Никогда еще Найтон не обращался с ней так грубо и не говорил столь неуважительным тоном. Нет, перед ней совсем не тот милый Уэнделл, которого она знала. Его поведение далеко от рационального прагматизма разумного и рассудительного молодого ученого.
— Говори! Слышишь, развяжи свой дерзкий язычок! — приказал он и вновь дернул ее за волосы.
— Убери от меня свои руки! — воскликнула она, уже не сдерживая гнева, несмотря на то что все инстинкты твердили ей, что сопротивление лишь подстегнет его ярость.
— Ах ты, маленькая сучка! — прошипел Найтон, задирая вверх ее лицо. — Ты смеешь говорить со мной в таком тоне после того, как только что вела себя с ним как обычная шлюшка!
— Уэнделл… — Изабелла попыталась отцепить его руку от своих волос. — Прекрати, ты делаешь мне больно.
Его карие глаза потемнели от гнева.
— Иисусе! — возопил он, готовый испепелить ее взглядом. — Да на тебе нет и места, не отмеченного его прикосновениями. Ведь я прав, а? Он оставил свое позорное клеймо на каждом дюйме твоего тела.
— Найтон, вы не в своем уме.
— Да, — холодно усмехнулся он. — Боюсь, что так. Понимаешь, ты почти стала моей. Как ты посмела презреть то, что нас связывало, и сделаться его мерзкой шлюхой!
— Все было совсем не так.
— Я видел тебя! — прорычал он, снова сжав в кулаке ее волосы. — Видел вас обоих, сношавшихся, как настоящие животные. — Губы его тронула злая ухмылка. — А я-то считал тебя невинной. А ты! Ты… Да я могу пролить хоть всю твою кровь, — презрительно воскликнул он, скривив рот, — какая с того мне выгода? Бесполезная, испорченная, дрянная девчонка! — выпалил Найтон.
— Нет! — попыталась вырваться из его рук Изабелла.
Он ударил ее еще раз, черты его лица были искажены безумной яростью.