— Пытаюсь найти хотя бы один изъян в вашей внешности, — ответил он, — но не нахожу. Поверить не могу, что в мире может существовать столь совершенное создание, как вы.
— Пожалуйста, не надо! — взмолилась Камала.
— Я люблю вас не только за красоту, — медленно произнес Конрад. — Я люблю вас потому, что вы — это все, что только может мужчина найти в женщине. Вы милы, добры, умны, смелы, но прежде и превыше всего — вы невероятно желанны.
Камалу тронул неожиданный порыв страсти, прозвучавший в его голосе.
— Прошлой ночью, — продолжил Конрад, — я дал себе слово больше не целовать вас. Но сейчас во всем мире для меня нет ничего важнее, нежели прикоснуться к вашим губам.
Их взгляды встретились, и между ними пробежало нечто волшебное, экстатическое, как будто они уже стали единым целым, мужчиной и женщиной, неразрывно спаянными любовью.
Конрад заметил, что Камала дрожит. Поняв, что она взволнованна, он медленно наклонился к ней. Их губы встретились.
В этом поцелуе не было того страстного и настойчивого желания, как накануне ночью. Это был почти священный, едва ли не божественный поцелуй.
— Я люблю тебя, моя дорогая, — прошептал Конрад. — Люблю, о господи, как я тебя люблю!
Он снова поцеловал ее. Однако переполнявший его восторг был настолько силен, что он поспешил отвернуться и устремил взгляд в небо. Конрад часто дышал, сердце стучало как бешеное.
— Я люблю тебя, — наконец произнес он, — но, моя дорогая, хочу тебя предупредить. Я говорю это тебе в последний раз до нашего прибытия в Мексику.
— Знаю, — отозвалась Камала. — Я буду осторожна. Обещаю, что не сделаю ничего такого, что поставит под угрозу твой шанс стать компаньоном мистера Ван Вика.
— У меня нет желания становиться его компаньоном, — признался Конрад. — Будь у меня в кармане хотя бы несколько фунтов, я бы не раздумывая покинул "Афродиту" и пересел на другой корабль. — Немного помолчав, он вздохнул и продолжил: — Этим утром я внимательно осмотрел порт в надежде увидеть какую-нибудь знакомую шхуну или капитана, с которым я когда-то ходил в море, но заметил на якорной стоянке лишь несколько португальских кораблей. Мы же с тобой не можем жить святым духом. — Сделав небольшую паузу, Конрад заговорил снова: — Будь у меня хотя бы капля разума, я бы зашил несколько банкнот в одежду, чтобы сохранить эти деньги на крайний случай, как, например, сейчас.
— Спайдер мог бы легко их обнаружить, — в утешение ему сказала Камала. — И непременно рассказал бы Ван Вику о своей находке, что наверняка вызвало бы подозрения. К тому же все имевшиеся у нас деньги нужно было переслать вам домой.
— Я боюсь за вас, — признался Конрад.
— Не волнуйтесь, со мной все будет хорошо, — заверила его Камала. — Главное — добраться до Мексики, а там мы придумаем способ убежать.
— Надеюсь, — вздохнул Конрад.
— У меня такое чувство, — ответила Камала, — будто мы немного малодушничаем. Ведь все, что бы мы ни предпринимали до сих пор, нам удавалось, и если мы будем верить в собственные силы, то непременно разбогатеем и тогда сможем свободно, ничего не опасаясь, радоваться нашей любви!
— Как хотелось бы в это верить! — снова вздохнул Конрад.
— Я уверена: такая любовь, как наша, выдержит все испытания, — прошептала Камала, — и никуда не пропадет.
Конрад снова приподнялся и посмотрел на нее.
— Я никогда не пропаду, — отозвался он. — Потому что я никого никогда не буду любить, кроме тебя.
Для Камалы часы, которые они провели вместе на склоне горы над городом, были подобны волшебной сказке.
Они были одни в мире, в котором нет опасности и страха, а есть только любовь, такая прекрасная, такая совершенная, что девушке казалось, будто она очутилась в золотом сердце солнца и стала его частью.
Наконец тени стали длиннее, и они поняли, что пора возвращаться.
Спустившись с горы, влюбленные молча зашагали по рощам фруктовых деревьев. С веток свисали абрикосы и лимоны, а розовые цветки граната удивительно красиво смотрелись на фоне зеленой листвы.
Пока они шли, Камала набрала букет цветов.
Конрад же подумал, что вряд ли на свете нашелся бы такой художник, который сумел бы запечатлеть его возлюбленную в эти минуты.
— Настал час прощания, моя любимая, — сказал он на входе в город. — Спасибо тебе за те волшебные часы блаженства, которые я провел с тобой.
— Они и мне показались волшебными, — призналась Камала. — Теперь мне будет о чем вспоминать и думать, когда мы вернемся на "Афродиту".
— Старайся как можно реже смотреть на меня, — велел ей Конрад. — Я тоже не должен смотреть на тебя, иначе глаза выдадут наш секрет.
Камала на мгновение остановилась, и их красноречивые взгляды, выдававшие их взаимное чувство, встретились.
— Поверь мне, Конрад, все будет хорошо, — сказала она. — Мы обязательно будем счастливы. Я буду истово молиться об этом, и Господь не оставит нас милостью.
Он взял ее руку в свою и, поднеся к губам, поцеловал долгим и страстным поцелуем, от которого ее бросило в дрожь.
Ван Вик появился на клипере лишь через час после их прихода. Конрад встретил его на палубе и сразу понял, что капитан изрядно пьян.
— А, это вы, сэр Конрад! — воскликнул голландец. — Я думал, что вы составите мне компанию.
Вы пропустили много интересного, в частности не увидели множества очаровательных цыпочек, каких я давно уже не имел счастья наблюдать. Что с вами? Отчего вы не пошли со мной? Вам не хватило мужества?
— Моя сестра хотела полюбоваться местными цветами, — холодно ответил ему Конрад. — Мы отправились на прогулку за город.
— Нам с вами следовало поменяться местами, вот что нам надо было сделать! — пьяно рассмеялся Ван Вик.
Конрад поспешил отвернуться: не дай бог, голландец заметит презрительное выражение его лица.
— И все-таки я скажу вам одну вещь, — продолжил капитан клипера. — Не думайте, что я посвятил день исключительно поиску удовольствий. Не все они, разумеется, оказались в равной степени приятными, но все же я нашел нового матроса.
— Вы действительно намерены списать на берег того бедолагу, что сломал руку? — поспешил уйти от скользкой темы Конрад.
— Да, черт побери! Неужели вы считаете меня филантропом? Этот парень целых три недели будет ни на что не годен. Зачем он мне? Тем более что я заплатил ему.
Конрад подумал, что на месте капитана он никогда бы не принял столь безжалостного решения, однако спорить с Ван Виком не стал.
— Признаюсь честно, — продолжил капитан, — в этой дыре было чертовски трудно найти кого-либо. Я разузнал, что где-то в нижней части города живет англичанин, помощник капитана шхуны. Его компаньон ушел в море без него, и я разыскал этого человека. Он, разумеется, был пьян. С ним было бесполезно разговаривать, но я познакомился с его документами и решил, что он мне подойдет.