Прибыв к терминалу, Уве какое-то время искал свободное место на стоянке, потом помог выгрузить чемоданы, но не стал провожать женщин в зал ожидания и уехал. У Амалии на душе скребли кошки, ей хотелось как минимум обнять друга на прощание, и она даже сделала бы это, если бы Уве не нырнул поспешно в свой побитый автомобиль и улетел, выдавив из себя на прощание скупое «Пока!».
Чуть позже Эллен стояла под огромным табло с расписанием вылетов и прилетов и беспомощно пыталась вникнуть в систему многочисленных задержек рейсов. Последний раз она летала в Испанию с мужем и дочерьми, опыта у нее было мало, и обрадовалась, когда перед ней внезапно возникли Герд с Ортруд. После формальных приветствий Герд представил Амалию жене:
— Она чуть было не стала нашей племянницей, досадно, что не получилось, правда?
Взглянув на заполненную доверху багажную тележку, Ортруд моментально оценила ситуацию:
— Как я понимаю, посадочный талон вы еще не получили? Когда получите, можем выпить по бокалу просекко в «Хэрродс».
Она-то определенно знает, что нужно делать и куда идти, с грустью подумала Эллен. Оставалось надеяться, что какой-нибудь добрый человек поможет разобраться с электронным билетом и на регистрации.
— Ты только посмотри! — воскликнул Герд. — Ну прямо как в фильме Вуди Аллена.
Кивком головы он указал на группу ортодоксальных иудеев — у каждого на голове кипа и надутые лиловые подголовники на шее, — которая в спешке перебегала из зала А в зал Б. Эллен глядела разинув рот, будто деревенщина, впервые оказавшаяся в гуще цивилизации. В смущении она снова повернулась лицом к Герду и его жене. На Ортруд был легкий льняной дорожный пиджак, светлые удобные брюки и кожаные сникеры. Все, включая украшенную черными узорами шаль, в любимых пенсионерами бежевых оттенках. Ну, тут они не отстают, с облегчением подумала Эллен и пристроилась наконец в хвост очереди на регистрацию. А когда полезла за паспортом, пожалела, что не подумала об изящной сумочке, и с досады ее охватила безмерная слабость. Черная кожа ее сумки везде поистерлась, молния заедала. Амалия сложила свои мелкие вещи в Катин ярко-красный рюкзак, который небрежно набросила на плечо.
В самолете Эллен с Амалией прошли мимо Герда и Ортруд на свои места в носовой части, а парочка осталась в хвосте. Само собой, Эллен краем глаза изучила, что те читали: у Герда в руках была «Зюддойче цайтунг», у Ортруд — дорогой глянцевый журнал, скорее всего, посвященный дому и саду. Ну, ясно, она же дизайнер интерьеров, подумала Эллен. Надо будет сказать об этом Амалии. Может быть, не все еще потеряно, и девочка успеет сменить профессию на другую, хоть как-то связанную с искусством. В этот момент Эллен вспомнилось, как Амалия еще ребенком украшала комнату, поражая всех оригинальными находками. Как-то раз зимой она покрасила высокое окно синей кроющей краской, облепила распушенными комочками ваты — и серый день преобразился в летнее утро.
Эллен уступила Амалии место у иллюминатора, но этот великодушный дар не нашел достойного отклика в сердце дочери — неблагодарное дитя вскоре после взлета уснуло. Эллен, не особо вникая, пробегала глазами заголовки «Бильд», которую листал пассажир на соседнем кресле, и поглядывала по сторонам. Перед ними сидели две молодые женщины, болтавшие без умолку; у одной был эффектный профиль, ее большой нос украшал пирсинг. Надо же было додуматься: такой шнобель — еще и украсить! Вторая была не лучше: из-под одежды с глубоким вырезом на спине выглядывал вытатуированный кактус. Слава богу, Амалию эта мода обошла стороной.
В конце концов, она задремала и проснулась лишь перед самой посадкой. Из аэродрома в гавань их доставил автобус. Герд с Ортруд любезно уступили гостям места у окон, поскольку они уже не раз бывали в португальской столице и во время поездки ничего нового для себя бы не открыли.
— Ты не должна на меня обижаться, — прошептал Герд на ухо Эллен, — за то, что у нас будет каюта люкс с балконом на верхней палубе, не такая, как у вас. Дело в том, что Ортруд не собирается бросать курить, а так она сможет спокойно дымить на свежем воздухе в ночной рубашке.
У трапа теплохода туристов поджидал фотограф. Надо было видеть, как гости, в первую очередь женщины, проклинали ветер за растрепанные прически. Пассажиров только-только развели по каютам, как из громкоговорителей прозвучал сигнал обязательного учения по оставлению судна. Эллен с Амалией не успели распаковать чемоданы, а им уже приказывали напялить на себя красно-оранжевые спасательные жилеты и собраться у спасательных шлюпок вместе с другими пассажирами. Когда суматоха улеглась, они обнаружили в каюте на столе программу на следующий день, а также рекомендацию по одежде на ближайший вечер. К счастью, в первый день путешествия не нужно было появляться в вечерних туалетах.
На ужине они собрались за одним четырехместным столом. Герд заказал две бутылки вина, но сам почти не пил, ограничившись минералкой. Теплоход отчалил, лишь когда стемнело. Так же вчетвером они стояли на палубе, полные приятных ожиданий; теплоход, сделав три мощных гудка, отдал швартовы и под духовой оркестр отвалил от причала. Судно плавно прошло под гигантским мостом, перекинутым через широкую Тежу, мимо башни Белен и памятника Колумбу и наконец вышло в открытое море. Впечатления захватили Амалию целиком. Эллен овладел более сложный комплекс чувств. Она была так потрясена смешением красоты, китча, клише и, в конечном счете, счастья, что со слезами на глазах бросилась Герду на шею.
— Спасибо, спасибо, спасибо! — шептала она. — Это еще прекраснее, чем по телевизору!
Герд растроганно улыбался и радовался, что искупил, таким образом, хотя бы часть вины.
На следующий день корабль не планировал останавливаться ни в одном порту, поэтому у пассажиров было достаточно времени на исследование бесконечных коридоров и помещений. Еще во время завтрака Амалия успела присмотреться к пассажирам теплохода на случай, если среди них случайно найдется хоть кто-то ее возраста. Молодые люди попадались на каждом шагу, но все они были обслугой. Наконец она обнаружила группу из четырех человек, которые всем своим видом и поведением выделялись из массы, — молодых, красивых, веселых, державшихся свободно и очень раскованно. Очень скоро она разузнала о них что смогла. Все они были испанскими танцорами и собирались выступать в тот же вечер.
Эллен тоже не теряла времени даром. Она договорилась с Гердом и Ортруд, что каждый сам решит, приходить ему на завтрак в назначенное время или же выспаться всласть. При этом сама Эллен больше всего боялась что-нибудь пропустить. Она растягивала, как могла, последнюю чашку кофе, и тут в ресторане появились ее спутники — Ортруд в наряде цвета морской волны, Герд в джинсах и свитере оливкового оттенка.
Было видно, что между супругами только что произошел конфликт. С первого взгляда Эллен отметила, что они не только избегают смотреть друг на друга, но и не разговаривают. Спустя несколько минут Ортруд встала из-за стола и отправилась на свежий воздух. Очевидно, что она не собиралась мириться первая.
— Поднявшись с постели, она сразу же хватается за сигарету, и я ничего не могу с этим поделать, — словно извиняясь, произнес Герд.