— Кого убили? — успел крикнуть Морис Леру.
Порубович был в таком состоянии, что не мог все толком объяснить. Они спешили к яхте, стоявшей у небольшого причала. Уже подбегая, они увидели лежащую на палубе женщину и стоящего над ней мужчину.
— Томас! — закричал Берндт.
Он, очевидно, решил, что жертвой стал его брат.
— Несчастная, — пробормотал Морис Леру, глядя на лежавшую перед Томасом женщину. — Кто ее убил?
— Убил? — удивился Томас. Он посмотрел на Плему Порубович, потом — на Леру. — Нет, — медленно сказал он, — ее никто не убивал. Она в обмороке.
— Слава Богу, — Леру бросился к женщине. — Нужно приподнять ей голову. Мистер Порубович всех нас так напугал. Он сказал, что здесь произошло убийство.
— Да, — кивнул Томас, — убийство действительно произошло.
— Ничего не понимаю, — растерянно сказал Леру, щупая пульс женщины. — Она жива. Наверно, потеряла сознание от волнения.
— Убитый лежит там, — тихо сказал Томас, показывая на рубку яхты.
— Что? — не сразу понял Морис Леру. — Какой убитый?
Дронго не стал переспрашивать. Он прошел дальше. Вошел в рубку. На полу лежал мертвый Фатос. Кто-то подкрался к нему сзади и ударом тяжелого предмета почти размозжил ему заднюю часть черепа. Дронго наклонился, чтобы внимательно разглядеть убитого. Каждый раз, сталкиваясь с жертвами преступлений, он невольно содрогался от жестокости преступников. За столько лет он так и не сумел привыкнуть к насилию.
Подошел Морис Леру, за ним — Берндт и Митар Порубович.
— Стоять! — крикнул Дронго. — Не входите. Вы можете затоптать следы.
Темная лужа вокруг головы убитого уже покрылась тонкой пленкой. Свернувшаяся кровь напоминала грязную мокрую тряпку, брошенную рядом с головой Фатоса.
— Какой ужас, — пробормотал Морис Леру, — я видел нечто подобное во время службы. Неужели его ударили?
— Думаю, что да, — сказал Дронго, не оборачиваясь, — а орудие убийства, очевидно, выбросили за борт. Здесь нет ничего подходящего для убийства.
— Закройте его, — простонал Порубович, отходя от рубки.
— Да, — сказал Дронго, поднимаясь, — нужно принести простыню и накрыть тело. Надеюсь, что до утра его никто не потревожит.
Он вышел из рубки и закрыл за собой дверь. Мужчины, толпившиеся рядом, смотрели на него, словно ожидая его приказов.
— Господин Хаузер, — обратился Дронго к Берндту, — принесите какую-нибудь простыню или одеяло. Нужно накрыть тело.
— Сейчас принесу.
Берндт поспешил к дому. К яхте уже бежали Джерри и Джессика.
— Что произошло? — спросила Джерри. — Кого убили? Что здесь случилось?
— Убили миссис Порубович? — спросила Джессика.
— Нет, — ответил Морис Леру, — она в полном порядке. Просто потеряла сознание. Ее нужно перенести в дом, чтобы она немного отдохнула.
Джерри взглянула на мужа. Очевидно, она сумела прочесть что-то неладное в его взгляде.
— Что здесь произошло, Томас? — спросила Джерри. — И куда делся Фатос?
Томас не умел врать. И не хотел. Он оглянулся на Дронго. И тот понял, что сейчас Томас Хаузер скажет, что Фатоса убили. Нужно было избежать ненужной паники у яхты.
— Фатос упал, миссис Хаузер, — сказал Дронго, — он упал и ударился.
— Сильно? — спросила Джерри прищурившись.
— Нет, — быстро сказал Дронго, — не очень. Вам лучше вернуться в дом. И приготовить постель для миссис Порубович.
— Я думала, что она уедет, — ядовито произнесла Джерри. — Вы уверены, что наша помощь не нужна Фатосу? Томас, я не понимаю, что происходит.
— Ничего, — твердо сказал муж, взглянув на Дронго, — ничего не происходит. Все в порядке.
— Джессика, пойдем в дом, — сказала Джерри, — кажется, мы здесь лишние.
— Я хочу понять, что здесь случилось, — твердо заявила Джессика, — они чего-то недоговаривают.
— Тебе интересно остаться с ними? — удивилась Джерри. Она посмотрела на Джессику и, не говоря ни слова, повернула к дому. Именно в этот момент на дороге показался Берндт, спешивший с большой скатертью в руках. Очевидно, он не успел добежать до второго этажа и схватил белую скатерть прямо из кухни. Джерри, увидев скатерть, обернулась, посмотрела на мужа, затем — на остальных мужчин. Она хотела что-то спросить, но передумала. И пошла к дому, уже не оборачиваясь. Джессика пыталась узнать у мужа подробности, но тот отмахнулся.
Дронго второй раз вошел в рубку. Он накрыл скатертью тело убитого. Внезапно его внимание привлек окурок, валявшийся на полу рядом с убитым. Дронго наклонился. Поднял окурок. Он был свернут так, как обычно сворачивал окурки только один человек. Французский консул Морис Леру. Дронго положил окурок в карман и вышел из рубки.
— У вас есть замок? — спросил Дронго, обращаясь к Томасу.
— Есть. Внизу должен быть. Если хотите, я спущусь и достану замок.
— Принесите, — попросил Дронго, — нужно закрыть рубку, чтобы сюда никто не входил. Хотя бы до приезда полиции.
Плема Порубович пошевелилась и слабо застонала. Очевидно, она первая прошла к рубке и, увидев убитого, сразу потеряла сознание.
— Нужно отнести ее в дом, — предложил Дронго, — помогите ей, мистер Леру.
— Вы можете наконец сказать, что у вас произошло? — крикнула разозлившаяся Джессика.
— Фатос упал и ударился головой, Джессика, — ответил Берндт. — Если у тебя есть еще вопросы, постарайся их не задавать. Мы вернемся на виллу и все тебе расскажем.
Джессика дернула плечом и направилась к дому. Плема Порубович слабо стонала. Мужчины помогли ей подняться и, поддерживая с двух сторон, повели в дом. Несчастная все еще не могла понять, что происходит и почему она потеряла сознание. В полной прострации женщина двигалась к дому.
Томас принес замок. Дронго, предварительно проверив замок, закрыл на него дверь. Затем он вытащил из замка ключ и, взглянув на братьев, напряженно смотревших на него, неожиданно положил его себе в карман.
— Так будет лучше, — сказал Дронго, — если в каюту кто-нибудь войдет, будет только один подозреваемый. У вас есть второй ключ?
— Был, — сказал Томас, — но мы его утопили где-то у Лазурного берега.
— Тогда все в порядке.
— А кто этот подозреваемый? — поинтересовался Берндт Хаузер.
— Я, — ответил Дронго.
Они вышли на дорожку и медленно прошли в дом. В гостиной уже собрались все присутствующие. Сверху спустилась Инес Столлер. Ее муж уже заснул, и она решила присоединиться к остальным. Плему положили на диване. Идти к себе в комнату она категорически отказалась.