— «Вчера по возвращении со своей исторической родины, — зачитал он вслух, — натурализованный гражданин Либерии господин Дрозденко был атакован расистски настроенной толпой, возглавляемой экстремистами движения „Черные буйволы“. От полученных тяжелых увечий господин Дрозденко скончался. Полиция принимает все меры к розыску зачинщиков, каковые вскоре, мы надеемся, предстанут перед судом присяжных. Либерия — свободная страна. Закон обязан защищать права белого населения».
— Я понял, — раздраженно ответил Говард.
— Убийства на самом деле не было, — обратился поанглийски нотариус к Брусникину.
— Он понял! — рявкнул Капкан, тоже теряя терпение.
Нотариуса это не остановило. Нотариус намеревался как можно более полно выразить свой компетентный взгляд на ситуацию.
— Убийство потребовалось для поднятия газетного тиража, — пояснил он Брусникину. — На самом деле вам только нанесли два-три колющих ранения средней тяжести и удар тупым предметом в области затылка.
— Мы все поняли. — Говард отмахнулся от него рукой и добавил Никите по-русски. — Мы подадим иск на муниципальные власти.
«Нет!» — быстро написал Никита.
Говард пожал плечами: «Пойми этих русских. Похоже, ему действительно по голове крепко врезали. Отказ от компенсации уже сам по себе очевидный признак помешательства». У Прайса моментально возникла светлая идея объявить своего клиента недееспособным и оформить попечительство на Эмили. Однако даже с его связями затея эта была хлопотной. Сначала вообще требовалось прозондировать почву на предмет личных намерений Дрозденко в отношении жены — и, по возможности, из первых уст.
— Ты хочешь бросить Эмили? — обратился он к Брусникину с фальшивой траурной ноткой в голосе.
— Сейчас вы находитесь в клинике Ломбардини. — Свернув один парус, бочкообразный негр поднял следующий, извлекши его из внутреннего кармана атласной жилетки. — Вам сделали трепанацию черепа и наложили швы. По четыре шва на каждую колотую рану. Хирург Ломбардини утверждает, что ваша жизнь теперь вне опасности.
Капкан вырвал у него газету и, скомкав, швырнул в открытую настежь дверь лоджии.
— Но и это для поднятия тиража, — невозмутимо закончил свою мысль нотариус. — Конкуренция. Вы понимаете?
Он многозначительно воззрился на Брусникина.
— Кивни чем-нибудь этой сволочи! — прорычал Павел Андреевич, задыхаясь от ярости. — Иначе мы отсюда не уедем!
Никита, сообразив, что Капкан обращается к нему, помахал нотариусу ладошкой. Тот сразу успокоился и, развалившись в кресле, прикрыл глаза.
— Ты хочешь развестись? — доктор Прайс, встряхнув Брусникина за плечо, настойчиво повторил свой вопрос.
«Не ваше дело!» — большими печатными буквами начертал Никита, плохо уже соображавший, на кого и как следует реагировать.
Ознакомившись с ответом Брусникина, Говард Прайс разволновался. Дело о разводе уплывало прямо из рук. Похоже, Антон проведал о его шашнях с Эмили и теперь был намерен передать дело о разводе другому адвокату.
Капкан, ничего не упускавший из виду, заметил реакцию Прайса и почувствовал, что в схватке за имущество компании пора произвести решительный перелом.
— Напиши ему — пусть оформит все документы, а потом ты вернешься к разводу, — прошептал он на ухо Брусникину.
Никита послушно взялся за карандаш, но то, что прочитал Капкан в блокноте, прежде чем передать послание Говарду Прайсу, повергло его в окончательное бешенство, поскольку вся вакцина от этого опасного заболевания ушла на Брусникина. Глаза Капкана побелели, а зрачки — расширились. Никита никак не ожидал, что напоминание о пистолете вызовет у «продюсера» такую бурную реакцию.
— Это у тебя в брюках реквизит сейчас будет! Только не сзади, а спереди!
Выдранный с корнем листок блокнота освободил место для следующего сообщения, и Брусникин решил больше судьбу не искушать.
«Заканчивайте, — получил наконец письменное распоряжение адвокат. — Разводом займемся завтра».
Дальнейшая процедура по отчуждению имущества «Ферст Ойл Компани» в пользу российских совладельцев и оформление генеральной доверенности для перевода всех финансовых активов на фамилию Капкана прошла без сучка, без задоринки.
«Не будем дразнить уток, — своевременно вспомнил еще одну русскую поговорку Говард Прайс. — Лучше смириться с потерей чужой собственности, чем своей».
Поставив в общей сложности двенадцать подписей Дрозденко под различными документами, Никита в изнеможении откинулся на подушку. Подписи были безукоризненны. Доктор подтвердил, нотариус заверил, и пара невозможных аборигенов отчалила наконец из номера.
— Антон! — Прощаясь с Никитой, Говард едва не выдернул ему руку. — Будь уверен! Эмили ничего не узнает, прежде чем мы как следует подготовимся к процессу! Надеюсь, что твоя новая штучка заслужила такого парня!
— Ты — гений! — похвалил Брусникина Павел Андреевич, убирая в чемодан отвоеванные бумаги. — Человек со шрамом! Аль Пачино, сукин сын!
Едва он перевел дух, как в номер заглянул швейцар гостиницы.
— Мистер, — застенчиво обратился он по-английски к довольному Капкану. — Вы газету уронили. Совсем свежая газета, сэр. Только помялась при падении. Я ее утюгом прогладил.
— Оф коз! — усмехнулся Капкан.
Получив свой доллар, гражданин свободного государства собрался было удалиться, но Капкан придержал его за рукав.
— Джонни знаешь? Таксиста?
— Кто не знает Джонни? — удивился швейцар. — Но если вы хотите заказать такси, то рекомендую вам лимузин отеля.
— Я хочу заказать Джонни, — пояснил швейцару Капкан.
Тот нахмурился и засопел. Потом выдавил из пачки сигарету. Затем важно пересек номер и устроился в кресле, где всего минуту назад располагался просвещенный нотариус.
— Проблема? — Капкан с интересом наблюдал за его перемещениями.
— У нас свободная страна, — запел швейцар знакомую песню. — Много посредников. Сэр называет сумму, потом я говорю.
— Посредников? — Капкан слегка озадачился. — Чтобы заказать именно Джонни?
Швейцар кивнул и прикурил сигарету. И Капкан вдруг увидел, что в кресле сидит не просто швейцар пятизвездочного отеля «Атлантика», для которого и одна звезда была бы чрезмерным поощрением, а серьезный мужчина. «Конкретный», если говорить о понятиях.
— Одно — заказать такси, и другое — заказать Джонни, — веско сказал швейцар. — Убийство есть убийство.
— Я понял, — Капкан поспешил объясниться. — Мне нужен только Джонни. Без посредников.
— Мистер желает решить свою проблему сам?
— Оф коз, — подтвердил Павел Андреевич.
— Тогда ему нужен пистолет, — убежденно заявил серьезный мужчина.