Экипаж «Меконга» | Страница: 107

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

На душечке, на красныя девушке?

Былина «Садко, богатый гость»

Первый день

Руки вверх-вниз, вверх-вниз… Стоя на коленях возле Юриной головы, Николай ожесточенно бросал его руки вверх-вниз…

Валя стояла рядом. Ее трясло. Прижав ладони к щекам, она бормотала как помешанная:

— Нет… Нет…

Вдруг Юра коротко простонал. Валя припала к нему, всхлипнула.

— Отойди! — крикнул Николай, с новой силой набрасываясь на Юру.

Вверх-вниз, еще… еще…

Юра дернулся, открыл глаза. Вздохнул. Его стало рвать.

А буря неслась над островом, дико завывал ветер, и грохотал, разбиваясь о камни, прибой. Ложбину заносило песком. Песок скрипел на зубах, забирался в уши.

— Жив, — сказал Николай и без сил повалился на песок.

— Голова трещит, — пробормотал Юра, вглядываясь в темные фигуры, обступившие его. — Два, три, четыре, — сосчитал он. — А Рекс? Ага, тут… — Он закрыл глаза.

Валя крепко держала его за руку.

— Об кнехт головой ударился, — сказал он немного погодя. — Когда меня стакселем сшибло…

— Коля тебя из воды вытащил, — сказала Валя.

Крупные слезы бежали у нее по щекам. Юра промычал что-то, ей показалось: «Правильно сделал».

Когда рассвело, экипаж «Меконга» поднялся на увал. Увидели полоску пляжа, заваленную круглой галькой. Кое-где торчали из песка пучки высокой и жесткой травы бурого цвета. На каменистой отмели боком лежал «Меконг». Без мачты он казался мертвым, обезглавленным. Волны перекатывались через него. Море было темно-серое, злое, в белых барашках. Юра негромко сказал:

— Раздался страшный скрежет, и трехмачтовый барк «Аретуза» резко накренился…

Длинный, в трусах и неизменной красной косынке, он стоял рядом с Валей. Он заметно осунулся и побледнел за ночь и время от времени морщился: голова мучительно болела.

— Посмотреть, что с яхтой, — сказал Николай и сбежал на пляж.

Юра двинулся было за ним, но Николай оглянулся и крикнул:

— Тебе нельзя. Валерка, пошли!

Вдвоем с Валеркой они побрели по отмели против тяжелых, холодных волн. Дно было усеяно крупными обломками песчаника.

Яхта плотно засела килем между подводными камнями. Сломанная мачта, державшаяся на форштаге, билась о белый борт.

Николай и Валерка вскарабкались на палубу «Меконга» и пробрались в каюту, до половины залитую водой. Все здесь было неузнаваемо: иллюминаторы выбиты, на поверхности плавали чья-то туфля, несколько бубликов, связка лука. В правом борту, скрытом под водой, зияла пробоина шириной в четыре доски: Николай обнаружил это, угодив в нее ногой.

— Плохо дело, — проворчал он. — Застряли мы здесь…

Он нырнул и зашарил руками в затопленном углу каюты. Вытащил брезентовый мешок с инструментом.

— Теперь на душе полегче, — сказал он отфыркиваясь.

— И спиннинг уцелел! — воскликнул Валерка. Ночью он был молчалив и немного напуган, а теперь повеселел. — Рыбу будем ловить, заживем робинзонами!

Они вытащили наверх все, что не унесла вода через пробоину. Освободили стлани и решетки, собрали из них плотик, погрузили на него спасенное имущество. Груз крепко привязали веревками и потащили на берег.

— Эй, сухопутная партия! — крикнул Николай. — Разбирайте и сушите имущество!

По пляжу с веселым гавканьем носился Рекс. Должно быть, он начисто позабыл о ночном приключении.

Николай с Валеркой совершили второй рейс к яхте и вернулись, сгибаясь под тяжестью намокших парусов. Затем они притащили на берег мачту.

Разостлали для просушки паруса, придавив по углам камнями, чтобы не унесло ветром. Разложили на прибрежной гальке спасенное имущество — одежду, продовольствие. Валерка озабоченно осмотрел патефон, вылил из него воду, вынул из мокрой коробки чудом уцелевшие пластинки. Юра порылся в карманах своих брюк, с которых ручьями бежала вода, и извлек отвертку. Он любовно оглядел ее, подбросил и поймал за цветную рукоятку. Впервые за это утро на его бледных губах появилась довольная улыбка.

Шторм не утихал. Ветер с воем гнал на остров низкие косматые тучи, кружевной пеной закипала на отмели беснующаяся вода.

Клочок невзрачной, неуютной земли среди яростного моря. И пятеро на берегу. Пятеро, не считая собаки.

Рита, осторожно ступая босыми ногами по гальке, подошла к Николаю:

— Что будем делать, коммодор?

— Завтракать, — сказал он. — Прежде всего — завтракать.

Они перешли в ложбинку между увалами — здесь было тише. Юра вскрыл ножом три банки мясных консервов, позвал:

— Товарищи робинзоны, прошу к столу.

— А разогреть их нельзя? — спросила Валя.

— Ты сможешь зажечь примус без керосина и спичек?

— Неужели спички исчезли? Как же теперь без огня?..

— Огонь будет, — пообещал Юра. — Не в каменном веке живем.

Ели молча. Два ножа, две отвертки и Юрин «Дюрандаль» заменяли столовые приборы.

— Закурить бы теперь, — сказал Николай, отбрасывая пустую банку. — Да весь табачный запас смыло за борт… Ну ладно.

Он коротко доложил экипажу «Меконга» обстановку:

— Яхта разбита, посему дальнейшее плавание отменяется. Придется немного пожить на острове. В архипелаге часто бывают рыбаки и суда морской нефтеразведки, так что беспокоиться нечего. По ночам будем жечь сигнальный костер. Продовольствие придется взять на строгий учет…

— Зачем же дали псу целую банку? — спросила Валя.

— Потому что пес ничего не читал о кораблекрушениях и не поймет, почему он должен страдать, — возразил Юра. — Давайте подсчитаем, что у нас есть. Уважающие себя робинзоны всегда начинали с этого.

Из продовольствия уцелело: девять банок мясных консервов; четыре коробки сардин, жестяная банка с сухарями; три пачки концентрата «суп-пюре гороховый» в бумажных расползающихся обертках; двадцать семь картофелин; шесть пачек печенья «Привет», раскисшего в тесто; связка лука. Безвозвратно исчезли мука, сахар, пшено и сливочное масло. Сохранились, правда, две бутылки подсолнечного.

— А как с водой? — спросила Рита.

— Воды хватит. — Николай ткнул ногой в деревянный анкерок. — Здесь литров тридцать, хватит на добрых десять дней. Да еще ионообменная смола — она даст литров двадцать опресненной морской воды. Вот с едой у нас похуже.

— Рыбу будем ловить, — сказал Валерка.

— Верно. Устроим рыбный стол. Консервы побережем на крайний случай. В общем, не пропадем.

— Мы-то не пропадем, а вот соль пропала, — заметил Юра, роясь в продовольственных запасах. — Уплыла в герметичной банке.