Чигарский состроил умолкшей трубке удовлетворенную гримасу и сразу же поставил мне новую задачу:
— Так, Ника, как привезут эти политтехнологи «пучеглазку», давай сразу готовь ответ в органы, мол, разместили мы рекламу на законных основаниях, а штраф следует взыскать с заказчика рекламы — избирательного штаба господина Блока А. В.!
…Такие нехитрые стратагемы в стиле «батьки Махно» — конек шефа. Понятное дело, рекламное агентство — не единственный и даже не главный бизнес преуспевающего господина Чигарского. Зато нам, как всякой любимой игрушке, достается львиная доля хозяйского времени и внимания. Поэтому всем приходится здорово суетиться — как инфузориям, на которых придирчиво уставились в микроскоп!
Мои многочисленные коллеги — разновозрастные особи женского пола — блондинки и крашеные, худые и плотно подсевшие на диету, хронически беременные и временно свободные, уже разведенные и еще одинокие — с девяти до восемнадцати часов теснятся в душном общем зале, разделенном низкими стеклянными перегородками, как старомодная телефонная станция, и самоотверженно сражаются за почтенное звание менеджера месяца.
Вполне логично, что почетный титул «менеджер месяца» достается той, у кого больше всего заказчиков! И в погоне за этим самым клиентом девчонки день за днем, от восхода до отключения ламп дневного света, утюжат справочники предприятий, местную прессу и Интернет, рассылают тонны бумажных и мегабайты электронных писем, перегружают телефонные линии и руководящие уши заученными «говорилками». Как партизаны, опасливо озираясь, расклеивают рекламные листовки и запихивают буклеты РА «Магнификант» в почтовые ящики новостроек, подбрасывают в ячейки супермаркетов и «забывают» в салонах красоты. Они крадут друг у друга визитки корпоративных менеджеров и рабочие блокноты, чтобы первыми оповестить потенциальных заказчиков о наличии свободных рекламных мест и непременно потребовать предоплату. Потому что все они помнят слова нашего мудрого шефа: лучшая реклама для рекламы — это бесплатная реклама! Лучшая оплата — это наличные!
И только ко мне заказчики идут сами. Я не участвую в жалком спектакле под названием «Смертельная битва за клиента».
МОГУ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ.
Вышло так ловко, что я сама залюбовалась последней фразой.
Готовый рекламный слоган!
Конечно, это правда только отчасти — но Vik… Нет… Это неправильно!
В моем сознании беззвучно клацнул внутренний переключатель шрифтов. Вик такой же русский, как я, просто живет в Британии слишком долго — с заброшенного в лабиринты памяти подросткового возраста.
Так вот, Вик не знает, что шеф отправляет ко мне исключительно проблемных или просто скандальных заказчиков, которых рассчитывает, в крайнем случае, припугнуть несгибаемым имиджем моего родного папки. Заказчиков с характером в агентстве хватает, даже с избытком. Только успевай окучивать.
В качестве подтверждения последнего факта на мой стол — прямо поверх документов и милых канцелярских мелочей — опустилась увесистая спортивная сумка, а следом в «гостевой стульчик» без всяких церемоний плюхнулся ее владелец — мужик лет тридцати, похожий на актера Брэда Питта. С поправкой на то, что нарочитая небрежность голливудских гениев создается при помощи специальной гримерной пасты, а у моего визави щетина самая настоящая, кожа покрыта неровным дачным загаром, а волосы на голове взъерошены так, что опытному стилисту не воспроизвести это даже в условиях конкурса. Грязюка у него на кроссовках тоже естественного происхождения и стекает прямо на пол.
— Ты Ника? — спросил мужик и улыбнулся мне очень неформально; вокруг светлых глаз обозначились озорные морщинки.
Если гипотетически представить, что я сижу в парке на лавочке — а он присел рядышком и с такой улыбочкой предлагает мне мороженое или горстку дачной малинки, — я бы, наверное, согласилась, а потом подумала, встала и убежала. Но я не гуляла в парке со времен средней школы, к тому же здесь — офис, бежать некуда, и подобное панибратство выглядит как минимум неуместно!
Я брезгливо указала пальцем на мокрый след сорок пятого размера:
— Ноги вытирать нужно. Здесь ОФИС! Грязная обувь в офисе — не приветствуется!
— А я еду со стройки…
Как раз вчера, после дождя, шеф велел украсить входные двери офиса табличкой «Просим вытирать ноги!», так что мне нужно не объяснение, а извинение.
Я саркастически уточнила:
— Значит, вы — строитель? Строителям можно не соблюдать правила?
— Почему строитель? Нет, я… — Визитер по-мальчишески смутился и заерзал на стуле, зацепился взглядом за приколотый к моему свитеру бейдж с крупной надписью «Менеджер ВЕРОНИКА» и объяснил: — Я… я тоже менеджер… Послушай, Ника…
Страшно раздражает, когда мне «тычут» малознакомые люди, а Никой меня называют исключительно в домашнем кругу, из-за того что крошкой я не умела выговаривать своего полного имени. Поэтому с первого рабочего дня я надежно заслонилась офисной культурой от травмирующих детских воспоминаний пресловутым бейджем. Хотя, строго говоря, — никакой я не менеджер. Для обозначения моих обязанностей в английском языке нету подходящего слова, а в русском — специальности в квалификационном справочнике. Но этот прискорбный факт не помешает мне нажаловаться на обнаглевшего посетителя в охрану.
— Мое имя Вероника, — я для доходчивости постучала ногтем по пластмассовому прямоугольнику, — и я иду за охраной!
И действительно пошла.
Охранник, вместо того чтобы стеречь вход, где-то болтался, пришлось толкнуться прямиком в дверь с табличкой «Департамент внутренней безопасности» и окликнуть мирно дремавшего главу отдела:
— Федор Владимирович! Мне нужна ваша профессиональная поддержка!
Я не-на-ви-жу охрану и тех, кто в ней работает, — мне никогда не понять ущербную логику людей, навечно застрявших между войной и миром. Например, сейчас, вместо того чтобы схватить моего обидчика за плечи и вышвырнуть из офиса вместе с замурзанной сумкой, Федор Владимирович тряхнул мужика за руку и просто-таки расцвел в улыбке:
— Андрей, как ты быстро доехал! Ну, пошли к шефу!
— Ждет? — потянулось на стуле лицо, обозначенное как «Андрей».
— Не ждет, но будет рад! Идем, Вероника, поможешь…
Через минуту я наблюдала, как в лучших традициях гангстерских боевиков из спортивной сумки прямо на хозяйский стол вываливают груду денежных знаков.
— Тут на тридцать постеров, за два месяца… Уже напечатали, я сказал, чтобы сразу везли к тебе в агентство… Успеешь разместить сегодня? — Небритый говорил с Чигарским об этой горе наличности буднично, как о бутылке пива.
— Угу… — Шеф сосредоточенно пересчитывал деньги. — Постер — не баннер. Быстро сделают… Будь спокоен — успеем…
Что постер — не баннер, знаю даже я!
Где-то в неведомой мне дали рекламодатели печатают постеры на бумаге, потом привозят а агентство. Здесь циничные люди из производственного отдела безжалостно режут чудеса полиграфии на несколько сегментов и приклеивают сегменты на стальные плоскости рекламных конструкций. Поэтому процесс именуется «поклейка».