Иэн, заметив мою нервозность, соблюдал дистанцию, но, как мне показалось, Эдна и так поняла, что между нами произошло. Примерно такой же виноватой я ощущала себя, когда, скармливая бабушкину золотую рыбку кошке, была застукана самой бабушкой. Освальд старался не смотреть на меня и не говорить со мной, но я и без того чувствовала его осуждение. Хотя он не имел на это никакого права.
Я испекла плотный, двухслойный шоколадный торт.
— А теперь перейдем к самому большому подарку, который Мексика преподнесла миру, — к шоколаду! — объявила я радостным голосом, хотя в моей голове почему-то всплыл образ ацтекского воина, который тащит деву на место жертвоприношения.
— Что ж, юная леди, — проговорила Эдна. — Должна сказать, что сегодняшний ужин — одно из лучших застолий, которые у меня когда-либо бывали в день рождения.
Все удивленно повернулись к ней.
— Бабушка! — воскликнул Сэм. — Прости! Даже не знаю, как это выскочило у меня из…
— Ой, Эдна! — возопила Уинни. — Я знать не знала…
— Я забыл, — мрачно произнес Освальд. — Как я мог забыть?
— Отличная новость, Эдна! — подала голос Корнелия.
— Поздравляю! — сказал Иэн.
Эдна утихомирила присутствовавших.
— В моем возрасте иногда лучше забыть о дне рождения. Мне достаточно того, что вы все рядом со мной.
Я помчалась в свою комнату и принесла оттуда бирюзовый пакетик, который купила во время поездки в город.
— С днем рождения, Эдна! — сказала я, протягивая ей подарок.
Сняв матерчатую упаковку с маленьких полочек, она залюбовалась миниатюрными кухонными принадлежностями.
— Muchas gracias' [79] , юная леди.
Освальд запел песенку «С днем рождения», и мы подхватили ее, потом Эдна задула свечи, стоявшие на столе, и мы разразились дружными аплодисментами. Это было так же здорово, как мои дни рождения в те времена, когда я жила у бабушки. В сущности, не хватало только пиньяты' [80] , чтобы как следует помахать битой. Жаль, что Себастьян далеко.
Тем вечером Эрни принес в дом две бутылки крови. По буйству праздник напоминал рок-фестиваль. Корнелия уселась рядом с Сэмом и стала слушать его рассказ о «налоговых убежищах» с таким видом, будто он открывал ей тайны Вселенной. Освальд расположился рядом с Уинни, которая пила больше, чем обычно, и поэтому на ее лицо наконец вернулся румянец. Раньше я никогда не видела, чтобы Уинни проявляла такую нежность по отношению к Освальду — она держала его за руку, следила за тем, чтобы его бокал не пустовал, взъерошивала его волосы.
— Иэн, если ты скажешь, где вы с Корнелией будете в следующем месяце, вполне вероятно, что мы с Уинни сможем навестить вас во время медового месяца, — сказал Освальд.
Иэн посмотрел в противоположный угол комнаты — на меня.
— Я еще не утвердился в своих планах.
— Мне здесь нравится, Иэн, — сказала брату Корнелия. — Давай снимем поблизости дом.
Сэм обрадовался этой идее.
— Буду рад помочь вам в поиске подходящего жилья, — заверил он.
— Правда? — переспросил Иэн. — В гостинице хорошо, но гораздо больше мне нравится уединение.
— Я не ослышалась? — изумилась Эдна. — Вы — и в деревне? Вы же самый большой любитель городской жизни, которого я когда-либо встречала.
— Я тоже не встречал никого, у кого были бы более изысканные манеры, мадам, — парировал Иэн. — Если вы сумели адаптироваться, я тоже смогу. По крайней мере на время.
Он посмотрел на меня так, что это заметили все.
— Думаю, сегодня я лягу пораньше, — объявила я.
Все пожелали мне спокойной ночи, и я пошла в свою комнату.
— Дейзи, — сказала я своей собаке, — со всей этой серьезностью и правильностью я попала в переплет.
Она помахала мне хвостом, и мне стало легче.
Я открыла «Джейн Эйр» на первой попавшейся странице и стала читать о насмешках мистера Рочестера, опытного мужчины, который на самом деле любил нищую бедняжку Джейн. И чего я стыжусь? Ведь наша интерлюдия с Иэном произошла с обоюдного согласия.
Тем не менее я обрадовалась, что на следующий день он не приехал на ранчо. Мы с Корнелией и Эдной устроили себе плавательный праздник в бассейне. Мы хотели взять с собой Уинни, но она отказалась, объявив, что ей хочется почитать.
Мы сделали целый кувшин коктейля мимоза и слушали песни Фрэнка Синатры и Дайонн Уорвик. Было ужасно грустно, что нельзя открыть раздвижную крышу и посмотреть на чистое голубое небо.
После ужина Корнелия вытащила меня из комнаты отдыха и объявила:
— Только что звонил Иэн и сказал, что обнаружил какую-то вечеринку.
— Ее устраивает Пеппер?
Одно дело общаться с байкерами днем, и совсем другое — ночью.
— Нет, не Пеппер. Кто-то еще.
Корнелия настояла на том, что сама выберет мне наряд. Покопавшись в моем скромном гардеробе, она заключила:
— Грустно-то как! — Потом достала пюсовое платье и возмутилась: — И кто только засунул это барахло в твой шкаф?! — После чего бросила его на пол. Затем Корнелия вытащила белую шифоновую юбку и белый же свитер, расшитый бисером. — Вот это подойдет. Я одолжила бы тебе что-нибудь, но не думаю, что мои вещи будут тебе впору, — добавила она, бросив взгляд на мою грудь.
Корнелия проделала с моими волосами какие-то модные штуки-дрюки, соорудив мне пышную и совершенно безумную прическу, а потом густо накрасила мои глаза черной подводкой.
— Не хочу выглядеть как дешевая проститутка! — взбунтовалась я.
— А ты и не выглядишь так. Ты больше похожа на дорогую. — Она рассмеялась.
Мне подумалось, что беспечным особам вроде Корнелии такая девушка, как Уинни, вполне может показаться ханжой. Корнелия не видит различия между ханжеством и правильной и серьезной натурой.
В черной футболке и джинсах Сэм выглядел на несколько лет моложе.
— А что за вечеринка? — поинтересовался он у Корнелии, когда мы садились в машину.
— Разве это имеет значение? — удивилась она.
— Может, Уинни и Освальд тоже хотят поехать? — спросила я.
— Им завтра на «работу», — презрительно фыркнула Корнелия.
Когда у тебя нет работы, или если ты пренебрегаешь своими обязанностями, жизнь кажется легче. Мерседес не одобрила бы это. Я пообещала себе, что завтра вернусь к творчеству.