— Эта грязная свинья…
— Да, я знаю, — перебил Брюс. — Отстань от него.
Майк Хейг помедлил, не опуская кулака. В комнате снова стало тихо. Над головами громко хлопнула крыша из гофрированного железа — на полуденной жаре она расширялась и коробилась. Было слышно, как учащенно дышит Хейг, которому кровь бросилась в лицо.
— Майк, перестань, — прошептал Андрэ. — Он ведь просто так.
Ярость Хейга сменилась отвращением, он опустил занесенную руку и, повернувшись, взял с соседней кровати свою винтовку.
— Больше не могу терпеть вонь в этой комнате. Подожду тебя в грузовике, Брюс.
— Я скоро, — отозвался Брюс, когда Майк уже подошел к двери.
— Не испытывай судьбу, Хейг, — крикнул ему вдогонку Уолли. — В следующий раз так просто не отделаешься.
Майк Хейг резко обернулся, но Брюс положил руку ему на плечо.
— Не обращай внимания, Майк, — сказал он и закрыл за другом дверь.
— Ему чертовски повезло, что он старик, — проворчал Уолли. — А то я бы его так отделал…
— Несомненно, — согласился Брюс. — Ты поступил благородно, отпустил с миром.
Пена у него на лице уже высохла, и он намочил кисточку, чтобы снова нанести мыло.
— Ага. Не мог же я ударить старика, правда?
— Да уж. — Брюс слегка улыбнулся. — Не волнуйся, ты его так напугал, что он больше не сунется.
— Пусть только попробует! — запальчиво воскликнул Хендри. — В следующий раз убью!
«Не убьешь, — подумал Брюс. — Ты отступишь, как сейчас и как десять раз до этого. Ты отступаешь только передо мной и Майком. Так зверь рычит на своего дрессировщика, но приседает и съеживается, когда тот щелкает бичом».
Он продолжил бритье.
Из-за невыносимой жары в комнате было трудно дышать. Кислый запах пота смешивался с сигаретным дымом и парами спиртного.
— Куда вы с Майком идете? — прервал Андрэ затянувшуюся паузу.
— Попробуем раздобыть провиант и боеприпасы в дорогу. Потом отвезем на пакгауз, а Раффи поставит там вооруженную охрану.
Брюс наклонился над раковиной и плеснул в лицо водой.
— Надолго едем?
Брюс пожал плечами:
— На неделю или дней десять. — Он присел на кровать, натянул ботинок. — Это если не будет неприятностей.
— Каких неприятностей? — переспросил Андрэ.
— От Мсапы и дальше все кишмя кишит балуба.
— Так мы же на поезде, — запротестовал Андрэ. — А у них только луки и стрелы.
— Андрэ, нам нужно пересечь семь рек — из них одна довольно крупная. Мосты очень легко уничтожить, а рельсы разобрать. — Брюс завязывал шнурки. — Вряд ли нас ждет школьный пикник.
— Черт. Все это дурно пахнет, — мрачно повторил Уолли. — Зачем нам туда ехать?
— Затем, — терпеливо стал объяснять Брюс, — что население Порт-Реприва уже три месяца отрезано от остального мира. Там женщины и дети. У них кончается еда и другие предметы первой необходимости. — Брюс закурил сигарету и, выпустив дым, продолжил: — Район в кольце бунтующих балуба, которые без разбора жгут, насилуют и убивают. На город они еще не нападали, но за этим дело не станет. Ходят слухи, что мятежные отряды гарнизона центрального Конго и некоторые из наших частей объединились в банды хорошо вооруженных партизан — шуфта. Они зверствуют в северных районах. Никто точно не знает, что там делается. Мы должны вывезти мирных жителей в безопасное место.
— А почему ООН не вышлет самолет? — спросил Андрэ.
— Нет посадочной полосы.
— А вертолет?
— Не долетит.
— Вот пусть эти ублюдки там и остаются. Я туда не полезу, — проворчал Уолли. — Если балуба хочется человечинки, кто мы такие, чтобы отвлекать их от еды? Есть все хотят. И пусть едят. Только не меня.
Он поставил ногу на спину Андрэ и с силой выпрямил, столкнув бельгийца с кровати. Тот упал на колени.
— Иди найди мне красотку.
— Там никого нет, Уолли. Я тебе лучше налью еще виски.
Андрэ встал и потянулся за пустым стаканом, но Хендри перехватил его руку.
— Я сказал «красотку», а не «виски».
— Я не знаю, где их искать, Уолли, — отчаянно запротестовал Андрэ. — Я не знаю, что им говорить.
— Тупой ты парень. А если я тебе руку сломаю? — Уолли стал медленно выкручивать ему запястье. — Ты же не хуже меня знаешь, что внизу в баре их полно. Ведь знаешь же?
— Но что мне им сказать? — Андрэ скорчился от боли.
— Черт тебя подери, безмозглый лягушатник! Просто махни им купюрой, и даже рта раскрывать не придется.
— Уолли, больно же!
— Да что ты? Шутишь.
Уолли улыбнулся, продолжая выкручивать руку. Он смотрел мутным пьяным взглядом и явно получал удовольствие.
— Так ты пойдешь, приятель? Решай: или приводишь мне красотку, или я ломаю тебе руку.
— Хорошо, если ты так хочешь, я пойду. Пожалуйста, пусти, я пойду, — простонал Андрэ.
— Вот и славно.
Уолли выпустил бельгийца, и тот выпрямился, потирая руку.
— Смотри, чтоб была чистая и не старая. Слышишь?
— Да, Уолли. Я найду.
На лице Андрэ застыла страдальческая гримаса — и не только из-за физической боли. Он направился к двери.
«Что за интересные существа, — подумал Брюс, — и я один из них, но все равно не с ними. Я наблюдатель, и у меня они вызывают недовольство не больше, чем плохая пьеса».
Андрэ вышел.
— Еще выпьешь, братишка? — развязно предложил Уолли. — Я даже тебе налью.
— Спасибо, — ответил Брюс и стал натягивать второй ботинок.
Уолли протянул ему стакан. Брюс сделал глоток: крепкий коктейль, вот только чуть прелый вкус виски плохо сочетается с мягкой сладостью пива. Что ж, пришлось выпить.
— Мы с тобой, — сказал Уолли, — сильные люди. Мы пьем, потому что хотим, а не потому что вынуждены. Мы живем как хотим, а не по чьей-то указке. У нас с тобой много общего, Брюс. Нам надо подружиться, раз уж мы так похожи.
Алкоголь уже начал действовать — язык слегка заплетался.
— Конечно, мы друзья. Ты для меня один из самых близких, Уолли. — Брюс говорил серьезно, без всякого сарказма.
— Не шутишь? — горячо спросил Уолли. — Черт, я всегда думал, что ты меня недолюбливаешь. Никогда не загадаешь наперед, правда? — Он с удивлением покачал головой, расчувствовавшись от виски. — Правда, я тебе нравлюсь? Мы могли бы быть товарищами. Как тебе, Брюс? Каждому нужен товарищ. Каждому нужно надежное плечо.
— Конечно, — сказал Брюс. — Мы товарищи. Как тебе, а?