Взрыв прогремел оглушительно в замкнутом пространстве штрека. У Джонни еще долго звенело в ушах. По щеке, рассеченной крошечным осколком, потекла капля крови, запястья ныли от только что испытанного удара.
– Гвениама! – восхищенно пробормотал Большой Король. – Это не человек, а лев.
Взрыв расколол камень на три клиновидных куска. Джонни поднял очки на лоб и вытер кровь со щеки ладонью.
– Убирайте его к чертовой матери. – Он довольно усмехнулся и повернулся к Большому Королю. – Пойдем, – он кивнул в сторону забоя, – поможешь мне заложить заряды.
Они работали быстро – закладывали заряды в шпуры и проталкивали их на место специальными палками.
Для человека, не получившего лицензию взрывника, подобное занятие могло закончиться штрафом в сто рандов, или двухмесячным заключением, либо и тем и другим. У Большого Короля лицензии не было, но его помощь позволила сэкономить еще пятнадцать минут.
Джонни и его бригада произвели за смену пять взрывов. Но он, в отличие от своего брата, поднимался на поверхность недовольный.
– Завтра мы взорвем скалу шесть раз, – сказал он Большому Королю.
– А может быть, семь, – ответил тот.
Хетти ждала его в гостиной. Она быстро подбежала и прыгнула ему на шею.
– Принес мне подарок? – спросила она, щекоча губами его ухо.
Джонни не мог удержаться от смеха. Очень редко он приходил домой без подарка.
– Принес! – Она принялась ощупывать его карманы. – Здесь! – Из внутреннего кармана пиджака была мгновенно извлечена белая коробочка для ювелирных украшений.
– Ого! – Хетти открыла коробочку, и выражение ее лица немного изменилось.
– Они тебе не нравятся? – спросил Джонни обеспокоенно.
– Сколько они стоят? – спросила она, рассматривая пару фарфоровых серег с яркими изображениями попугаев.
– Ну, – Джонни смущенно замялся, – понимаешь, Хетти, сейчас конец месяца, у меня мало денег, поэтому я не могу до зарплаты…
– Сколько?
– Ну, понимаешь, – он затаил дыхание, – два ранда пятьдесят.
– Очень миленькие. – Она мгновенно потеряла к ним всякий интерес, небрежно бросила коробку на каминную доску и направилась на кухню.
– Слушай, Хетти, – крикнул ей вслед Джонни, – может, поедем в Фочвилль? Там сегодня танцы. Что скажешь?
Хетти быстро вернулась.
– Отлично! – Она снова ожила. – Поехали. Бегу переодеваться.
Из своей спальни вышел Дэйви. Ему пора было заступать на смену.
– Эй, Дэйви, у тебя есть деньги? – остановил его Джонни.
– Опять ничего не осталось?
– Только до зарплаты.
– Послушай, Джонни, в начале месяца ты получил одиннадцать сотен рандов. Неужели все истратил?
– За следующий месяц я получу две или три тысячи рандов, – подмигнул ему Джонни. – Тогда увидишь, как надо тратить деньги. Ну, Дэйви, дай полтинник. Я веду Хетти на танцы.
Для Рода дни мелькали как телеграфные столбы за окнами несущейся машины. Каждый день приносил ему еще большую уверенность в себе. Он никогда не сомневался в том, что справится с подземными работами, а сейчас начал понимать, что для него нет ничего невозможного и на поверхности. Он знал, что начатая им кампания по снижению стоимости производства приносит свои результаты, но они станут очевидны для всех только после опубликования квартального отчета.
Тем не менее он часто не мог заснуть в своем новом доме на хребте, в таком просторном, что немногочисленная мебель терялась в нем. Помимо миллионов мелких проблем были и весьма серьезные.
Утром в его кабинет вошла Лили Жордан.
– Мистер Иннес хотел бы быть принятым в девять.
– Что ему нужно?
Херберт Иннес был менеджером обогатительного производства «Сондер дитч».
– Мне он не сказал, – ответила Лили. Прошел один месяц, за ним другой, но Лили от него не ушла, и Род полагал, что она его приняла.
Херберт Иннес, дородный и краснолицый, с удовольствием пил чай, принесенный мисс Жордан, и детально описывал Роду соревнования по гольфу, в которых он принял участие в воскресенье. Род в конце концов не выдержал:
– О’кей, Херби. В чем проблема?
– У нас утечка, Род.
– Серьезная?
– Достаточно. – Для него потеря одной-единственной унции золота уже была катастрофой.
– Можете назвать цифры?
– Примерно пара сотен унций в неделю.
– Да, достаточно серьезные потери, – согласился Род.
Двадцать тысяч рандов в месяц, двести сорок тысяч – в год.
– Есть идеи?
– Это продолжается довольно долго, еще со времен Фрэнка Леммера. Мы все испробовали.
Род имел весьма туманное представление об этом производстве, но никогда никому в этом не признавался. Он знал, что руда взвешивалась и исследовалась после подъема на поверхность. Определялась концентрация золота, и составлялся достаточно точный прогноз, который потом сравнивался с реальными результатами. Если расхождение было значительным, производилось расследование.
– Каков процент извлечения за последний квартал? – поинтересовался Род.
– Девяносто шесть и семьдесят три сотых.
– Совсем неплохо, – признал Род.
Невозможно извлечь все золото из руды, но Херби удавалось извлечь почти все, а именно девяносто шесть и семьдесят три сотых процента. Это говорило о том, что лишь незначительная часть недостающих двухсот унций попадала на свалку и в канализацию.
– Знаешь что, Херби, – принял решение Род, – я зайду к тебе сегодня. Пройдем вместе по всей цепочке, и может быть, я свежим глазом что-нибудь увижу.
– Возможно. – Херби был настроен скептически. – Все остальное мы уже испробовали. Кстати, сегодня мы разливаем металл. В какое время тебя ожидать?
– В два часа.
Они начали со здания копра, куда каждые четыре минуты поднималась вагонетка с рудой или пустой породой и сбрасывала свое содержимое в бетонный тоннель.
Руду сбрасывали в массивные емкости для хранения, а пустая порода конвейером подавалась на промывку, а потом сбрасывалась на свалку. Таким образом собирались и не пропадали даже те немногочисленные крупинки золота, которые попали в пустую породу.
Херби наклонился к уху Рода, чтобы перекричать грохот падающей вниз руды.
– Здесь не о чем волноваться. Слишком много камней и мало блеска. – Так называли на шахтах золото. – Чем ближе к концу цепочки, тем опасней.
Род кивнул и последовал за Хербертом по стальной лестнице к двери под емкостями для хранения. Они вошли в подземный тоннель, очень похожий на такой же на сотом уровне.