— Ближе! — бросил Ник.
От желтого плота не осталось и следов. Острые куски пропороли хрупкую обшивку, а тяжелые глыбы, крутившиеся, как жернова, утянули под воду растерзанные остатки плота вместе с людьми.
— Еще ближе!
Если кто-нибудь чудом и уцелел в этой лавине, то ему оставалось жить всего четыре минуты, поэтому Ник решительно направил «Колдуна» в кипевшие воды, сметая в сторону подпрыгивающие льдины.
Распахнув ближайшую дверь, Ник вышел на открытое крыло мостика. Он не обращал внимания на холод — его обуревали злость и отчаяние. Столького лишиться, отказаться от «Золотого авантюриста» — и все ради спасения кучки незнакомых людей, которые ускользнули из рук в последнюю секунду. Все тщетно, и размер напрасно принесенной жертвы потрясал. Давая выход кипевшей ярости, Ник крикнул Дэвиду Аллену с его группой матросов на баке:
— Не зевать! Найти их во что бы то ни…
Тут его глаза зацепились за красное пятно, которое выскочило на поверхность зеленой воды и с каждой минутой становилось все ярче и заметнее.
— Обе машины средний назад! — закричал Ник.
«Колдун» успел продвинуться лишь на полкорпуса, сдвоенные винты крутанулись в обратную сторону, преодолевая сопротивление воды, и остановили судно.
Красный предмет вынырнул в просвете между льдинами, и Ник увидел запрокинутую голову в малиновом капюшоне, торчащую из надувного спасательного жилета. Белее плававшего вокруг льда, гладкое безбородое лицо юноши влажно блестело и было необыкновенно привлекательным.
— Доставайте его! — крикнул Ник. На громкий голос молодой человек открыл глаза — зеленые, подернутые поволокой и неестественно большие на бледном овале лица, обрамленном темно-красным капюшоном.
Дэвид Аллен мчался на корму со спасательным кругом и линем.
— Быстрее, черт вас побери!
Бедолага был еще жив, и Ник хотел его спасти, хотел так страстно, что все прежние желания меркли. Он жаждал получить хотя бы эту молодую жизнь в обмен на принесенные жертвы. Молодой человек смотрел ему в лицо.
— Ну же, Дэвид!
— Лови! — крикнул старпом и, взявшись рукой за леерное ограждение, с натугой бросил спасательный круг. Бросок получился мастерский. Круг проскользил сорок футов по неспокойной воде, слегка зацепил покачивающееся тело и дружески пихнул юношу в плечо.
— Хватай! — закричал Ник. — Хватай, говорю!
Голова медленно повернулась, и молодой человек поднял из-под воды руку, неловко пытаясь зацепить круг.
— Еще немного, совсем рядом, — подбадривал Дэвид. — Хватайся.
Юноша пробыл в воде уже две минуты, организм переставал слушаться. Он пару раз вяло взмахнул рукой и даже сумел коснуться круга, но не удержал его, и тот отскочил в сторону.
— Идиот! — взревел Ник. — Хватай же!
На него вновь уставились огромные зеленые глаза, где читалась покорность судьбе. Поднятая рука так и замерла, словно в прощальном приветствии.
Не соображая, что делает, Ник сбросил куртку и стряхнул с ног ботинки. И в ту же секунду отчетливо понял, что стоит ему задержаться на мгновение и подумать рационально, как вся его решимость исчезнет.
Оттолкнувшись изо всех сил, чтобы не задеть релинг на нижней палубе, он прыгнул «солдатиком», с головой ушел под воду и, оглушенный падением, рванулся к поверхности. Холод тут же проник через легкую одежду, тисками сдавил пах и грудь, пронзил лоб тысячами ледяных иголок. Живот свело, руки и ноги, скованные судорогой, отказывались повиноваться. Преодолевая ослепляющую боль, Ник заставил себя двигаться.
Сорок футов — небольшое расстояние, но на полпути он едва не ударился в панику, решив, что ему недотянуть. Ник стиснул зубы и еще сильнее заработал руками, сражаясь с морем, которое превратилось в смертельно опасного противника. Ледяная вода вытягивала тепло, а с ним и последние силы.
Только ударившись выброшенной вперед рукой о покачивающееся на волнах тело, он понял, что доплыл. Ник отчаянно вцепился в надувной жилет и бросил взгляд на палубу «Колдуна».
Дэвид Аллен, вытянув спасательный круг за линь, опять размахивался. Холод сковал движения, и Ник не успел увернуться от летящего прямо в лоб круга, но боли от удара не почувствовал. Лицо, руки, ноги — все онемело.
Отпущенные секунды жизни уходили, пока Ник боролся с безвольным телом, пытаясь накинуть на него круг. Ему удалось просунуть голову и одну руку юноши, но на большее уже не осталось сил.
— Тяни! — отчаянно закричал он и услышал далекий, словно донесшийся со стороны, собственный голос.
Пальцы не сгибались, и Ник, намотав линь на одну руку, судорожно вцепился другой в спасательный жилет юноши. Круг дернулся и пополз к судну, волоча их по воде, кишевшей зазубренными ледяными осколками.
— Тяни же, ради всего святого, тяни! — шептал Ник.
Наконец они ткнулись в стальной борт «Колдуна», и их потащили из воды. Обмотанный вокруг руки линь содрал кожу с предплечья, кровь заливала рукав и тут же растворялась в море, оставляя за собой розовое пятно. Ник не чувствовал боли. Второй рукой он удерживал юношу, не давая тому выскользнуть из спасательного круга.
Ничего не соображая, Ник ступил бесчувственными ногами на палубу и повалился было ничком, но Дэвид не дал ему упасть. Подхватив капитана под мышки, матросы потащили его в камбуз, прогретый от пышущей печки.
— Шкипер, вы как? — продолжал допытываться Дэвид, но когда Ник нашел в себе силы ответить, его рот свело судорогой, а тело забилось в конвульсиях.
— Снимите с него одежду, — скомандовал Эйнджел. Затем с легкостью поднял на мускулистых руках тело юноши, положил навзничь на разделочный стол и сорвал малиновую куртку, вспоров ее по всей длине одним взмахом ножа из золингеновской стали.
Ник наконец обрел голос и прохрипел сквозь перехваченное горло:
— Дэвид, какого черта! Марш на мостик, ложись курсом на «Авантюриста»! — Он хотел добавить чего-нибудь покрепче, но зашелся в кашле, да и вряд ли Дэвид услышал бы — он уже выскочил из камбуза.
— Ничего страшного, все обойдется. Вы у нас старый морской волк. — Эйнджел даже не поднял глаз на капитана, продолжая слой за слоем срезать одежду с тела юноши. — А вот здесь, похоже, классическая гипотермия.
Два матроса помогли Нику снять промокшую одежду, которая успела покрыться сероватой коркой льда и теперь похрустывала. К замерзшим рукам и ногам возвращалась чувствительность, заставляя морщиться от боли.
— Ну все, все, — отмахнулся Ник от матросов, стоя голышом посреди камбуза и растираясь грубым полотенцем. — Возвращайтесь по местам.
Покачиваясь, словно пьяный, он доковылял до печки и подставил теплу продрогшее тело, которое от холода пошло коричневыми и розовыми пятнами. Его продолжал бить озноб.
— Кэп, выпейте кофе, — сказал Эйнджел и одобрительно оглядел Ника, подмечая широкий разворот плеч, грудь, покрытую колечками темных и все еще влажных волос, четкие линии мышц живота и талии. — Не жалейте сахара. Это самое верное средство, чтобы согреться, — посоветовал кок и снова вернулся к лежащему на столе юноше.