Все это было как-то смутно знакомо Николасу. Названия… Собственно крекинг-процесс для расщепления малоценных высокоуглеродистых соединений и превращения их в атомы углерода с последующим синтезом в куда более ценные для промышленности низкомолекулярные соединения…
— Компания эксплуатирует продуктивные скважины в Техасе, на шельфе Санта-Барбара, в южной Нигерии, а также владеет достоверными запасами на промысле Эль-Баррас в Кувейте, нефть которого и будет являться сырьем для нового галвестонского нефтеперерабатывающего завода.
— Бог ты мой… — Ник ошеломленно уставился на своего информатора. — Эль-Баррас… Но ведь эта нефть загрязнена кадмием, ее запретили к использованию…
— Промысел Эль-Баррас представляет собой месторождение, естественным путем обогащенное тем катализатором, который необходим для нового крекинг-процесса.
— И какие там данные по кадмию? — требовательно спросил Николас.
— Западный участок промысла показывает две тысячи долей на миллион, в то время как в образцах с северо-восточной антиклинали концентрация достигает сорока двух тысяч долей на миллион. — Лазарус педантично выдавал цифры. — Нефть-сырец американского и нигерийского происхождения будет компаундироваться с нефтью Эль-Баррас и затем поступать в революционную крекинг-установку. Проектом запланирован восьмидесятипятипроцентный выход малоуглеродистых летучих соединений по сравнению с типичными сорока процентами, что повысит рентабельность в пять — восемь раз и удлинит срок службы разведанных общемировых запасов нефти на десять — пятнадцать лет.
Николас слушал этот доклад, а перед его мысленным взором стояла одна-единственная картинка: дрожащее перо самописца, регистрирующего агонию отравленного кадмием моллюска в лаборатории Саманты.
Лазарус тем временем бесстрастно продолжал:
— В ходе крекинг-процесса сульфид кадмия будет восстановлен до чисто металлической, нетоксичной формы, и этот ценный побочный продукт позволит еще больше снизить производственные издержки.
Николас помотал головой, отказываясь верить услышанному.
— И Дункан собрался это все проделать… — прошептал он. — Через два океана, по миллиону тонн за раз, в брюхе этого невесть как построенного монстра, Дункан собирается совершить то, на что не решался никто из судовладельцев… Он хочет возить кадмиевую нефть Эль-Барраса!
Из окон балкона отеля «Ритц» виднелась Вандомская площадь с ее знаменитой колонной, барельеф у основания которой был отлит из бронзы русских и австрийских пушек, прославляя боевой подвиг под Аустерлицем, где низкорослый корсиканец разбил армии обеих стран. Пока Ник разглядывал монумент, поджидая заказанный международный звонок, он быстро прикинул в уме время и сообразил, что на восточном побережье Северной Америки три часа утра. По крайней мере Саманта должна быть дома. «А если нет, — усмехнулся он про себя, — то хотелось бы узнать почему».
Зазвонил телефон, и Николас поднял трубку, не отрывая взгляда от окна.
Послышалось невнятное бормотание.
— Кто это? — спросил Ник.
— Саманта Сильвер… Послушайте, который час? Кто это? Господи, три часа ночи. Чего вы хотите?
— Передай этому мерзавцу, чтобы он натягивал штаны и убирался восвояси.
— Николас! — Раздался радостный вопль, а затем грохот и звон, от которого Ник поморщился и убрал трубку подальше от уха.
— Ах ты!.. Ну вот, я столик опрокинула. Николас, ты где? Да что же ты молчишь, Господи Боже!
— Я тебя люблю.
— Еще раз, пожалуйста. Ты где сейчас?
— В Париже. И я тебя люблю.
— О… — Ее голос приобрел унылые нотки. — А такое впечатление, что ты совсем близко. Я даже подумала, что… — Здесь она вновь взбодрилась. — Я тоже тебя люблю! Ну как ты там?
— И скучно, и грустно. Один как перст.
— Вот и славно. Ничего не меняй, не то получишь у меня. Да, кстати, я говорила, что тебя люблю?
— Просыпайся давай. Встряхнись. Мне нужно тебе кое-что рассказать.
— А я не сплю… Разве что чуточку.
— Саманта, послушай, что произойдет, если вылить миллион тонн ароматной арабской нефти — с концентрацией сульфида кадмия сорок тысяч частей на миллион — в воды Гольфстрима, скажем, милях в тридцати от Ки-Уэст?
— Вопрос на засыпку? В три часа ночи на него и Эйнштейн не ответит.
— Саманта, я серьезно… Так что при этом случится?
— Нефть станет транспортной средой для загрязняющих примесей. — Борясь с сонливостью, девушка все же попыталась спрогнозировать возможный сценарий. — Она расползется пленкой толщиной где-то в четверть дюйма, а в результате останется пятно длиной несколько тысяч миль и шириной четыреста — пятьсот миль, причем пятно подвижное.
— И каковы будут последствия?
— Погибнет почти вся морская живность на Багамах и восточном побережье Штатов… хотя нет, поправочка: погибнет все на корню, в том числе и нерестилища тунцовых рыб. Сюда же запишем пресноводных угрей, кашалотов и… — Саманта полностью пробудилась, в голосе зазвучал неподдельный ужас от катастрофической перспективы. — Николас, ты меня пугаешь. Что за больной юмор? Тем более в три часа ночи?
— А люди?
— Потери будут громадными, — признала она. — Кадмий в форме сульфида легко поглощается тканями, а при такой концентрации летальным окажется даже тривиальный физический контакт. Рыбаки, курортники… да любой, кто прогуляется по отравленному пляжу. — Сейчас ей полностью представился гигантский масштаб потенциального бедствия. — Значительная часть населения восточного побережья… Николас, жертвы будут исчисляться сотнями тысяч, а если пятно попадет в Гольфстрим и окажется возле Ньюфаундленда, Исландии, в Северном море… Оно отравит зоны трескового промысла, умертвит все подряд: человека, рыбу, птицу… любое живое существо. А ведь Гольфстрим заворачивает еще и к Британским островам, омывает северную часть европейского континента… Да, но почему ты меня об этом спрашиваешь? Что за викторину ты затеял?
— «Флотилия Кристи» заключила десятилетний контракт на перевозку мегатонных партий нефти с месторождения Эль-Баррас на юге Персидского залива. Сырье предназначено для нефтеперерабатывающего завода компании «Ориент амекс» в Галвестоне. В нефти этого сорта концентрация сульфида кадмия составляет от двух до сорока тысяч частей на миллион.
В шепоте Саманты прорезалась дрожь крайнего возмущения.
— По миллиону тонн за раз?! Николас, да это же геноцид! Во всей истории морских перевозок не было более страшного груза!
— Через несколько недель «Золотой рассвет» сползет со своего стапеля в Сен-Назере… и когда это произойдет, океан будет засеян семенами катастрофы.
— Маршрут из Персидского залива проходит мимо мыса Доброй Надежды…
— …Где расположено одно из самых коварных морей на свете, родина «столетней» волны, — подхватил Николас.