И только божественный Махди, да будет дарована ему вечная победа над врагами, призвал все племена Судана объединиться в священном джихаде против неверных. Это помогло Осману и Салиду позабыть прошлую вражду, позволило им мирно сидеть у одного костра и курить одну трубку. Во время джихада вражда между правоверными прекратилась, объединив их перед лицом общего врага.
Девушка-рабыня принесла большую курительную трубку и положила между ними на ковер. Затем серебряными щипцами достала из керамического сосуда кусок раскаленного угля, осторожно опустила на черный табак и стала раскуривать трубку, затягиваясь табачным дымом и поминутно кашляя. Когда трубка раскурилась, она вытерла мундштук из слоновой кости и протянула ее Салиду – старшему из них. Сизый дым, пройдя сквозь чистую воду в высоком стеклянном кувшине, наполнил его легкие приятным ароматом. Глубоко затянувшись, Салид протянул трубку Осману. Махди строго-настрого запретил курить табак, но он сейчас в Омдурмане, а Омдурман далеко отсюда. Сделав несколько глубоких затяжек, они стали неспешно обсуждать планы предстоящей битвы. А когда табак в трубке превратился в черный пепел, распростерлись в утренней молитве.
После молитвы девушка раскурила еще одну трубку, а в перерыве между затяжками к ним подошел один из шейхов и сообщил о продвижении неприятеля и диспозиции собственных войск.
– Слава Аллаху, отряд шейха Харуна уже на месте, – доложил он.
Салид посмотрел на Османа сквозь выгоревшие на солнце ресницы.
– Харун – прекрасный воин, а под его командованием не меньше двух тысяч человек. Я поставил его у входа в ущелье, где вчера был подстрелен канюк. С этого высокого места он нанесет удар по тылам, когда враги выйдут на равнину.
Через некоторое время по крутому склону к ним поднялся еще один молодой шейх.
– Именем Аллаха и Непобедимого Махди, неверные выслали вперед отряд разведчиков из шести человек. Они осмотрели через свои длинные очки пальмовую рощу у колодцев и ускакали обратно. Как вы и приказывали, милостивый эмир, мы позволил им беспрепятственно покинуть ущелье.
Спустя час после восхода солнца принесли последнее донесение, и отряд дервишей занял заранее подготовленные места.
– А что делают неверные? – поинтересовался Салид хриплым старческим голосом.
– Они еще не убрали лагерь. – Разведчик указал на вход в узкое ущелье.
Салид протянул Осману локоть, и недавний кровный враг помог старику подняться. Его суставы были поражены артритом, но в седле он скакал и размахивал клинком, как молодой и полный сил воин. Сторонясь открытого пространства, чтобы не обнаружить свой силуэт на фоне светлеющего утреннего неба, Осман подвел старого эмира к краю скалистого выступа, и они посмотрели вниз.
Лагерь неверных был как на ладони и располагался в двух милях. Вчера вечером солдаты долго сооружали по его периметру оборонительный вал из острых камней и колючих кустарников. Как обычно, лагерь неверных был выстроен в форме квадрата, в каждом из четырех углов которого стояли пулеметы «норденфелт». Такая диспозиция позволяла вести прицельный огонь по всем направлениям.
– Что это за машины? – спросил Салид, никогда еще не воевавший с франками. Он хорошо знал турков, которых рубил сотнями, но эти рослые люди с красными лицами были явно из другого племени. Старый эмир понятия не имел, кто они такие и как будут себя вести.
– Это такие большие ружья, которые выпускают много пуль, – пояснил Осман. – Они могут покрыть трупами огромное поле и выкашивают людей, словно коса весеннюю траву, пока не нагреются и не заглохнут. Чтобы насытить их прожорливые глотки, может потребоваться много трупов.
Салид подавился смехом:
– Мы их вдоволь накормим сегодня. – И широко повел рукой. – Праздник готов, осталось лишь дождаться почетных гостей.
На первый взгляд холмы, долины и ущелья казались совершенно безлюдными, на самом же деле их заполняли десятки тысяч людей и лошадей, терпеливо ждущих своего часа, как охотники в засаде.
– Чем сейчас занимаются неверные? – полюбопытствовал Салид, переводя взгляд на лагерь противника.
– Готовятся к нашей атаке.
– Они знают, что мы здесь и ждем их? – удивился старик. – Откуда им это известно?
– В наших рядах оказался их шпион, офицер ференги. Умный и ловкий неверный. Он говорит на нашем языке и выдает себя за сына пророка. От самого Бербера он ехал на север с нашими войсками. А значит, успел пересчитать наших воинов, выяснил все наши планы и сбежал в лагерь неверных.
– Как его зовут? И откуда ты так много о нем знаешь?
– Его зовут Абадан Риджи. Он ранил меня в битве при Эль-Обейде и чуть было не отправил к праотцам. Он мой кровный враг.
– Почему же ты до сих пор не убил его? – искренне удивился Салид.
– Он скользкий, как речной ил, – сказал Осман, – и уже дважды ускользал от меня, буквально просачиваясь сквозь пальцы. Но это было вчера, а сегодня совсем другое дело, и нам придется сосчитать своих погибших до захода солнца.
– Сегодня днем неверные могут не решиться на сражение, – предположил Салид.
– Смотри! – воскликнул Осман, передавая старику подзорную трубу. Старый эмир повернул ее к себе противоположным концом и долго смотрел с умным видом. Осман понимал, что старик ничего не смыслит в игрушках неверных, поэтому решил сам рассказать ему о происходящем, чтобы не смущать старика. – Видишь, как их квартирмейстеры идут вдоль шеренги и раздают солдатам дополнительные патроны?
– Боже мой, ты прав, – кивнул Салид, глядя совсем в другую сторону.
– А вон там они устанавливают пулеметы.
– Именем священного Махди, это верно. – Салид так рьяно приложился к бронзовому корпусу подзорной трубы, что ударил себя в бровь и потер ее ладонью.
– А чуть дальше один неверный сел на лошадь, и мы слышим звук походной трубы.
На этот раз Салид обратился в нужную сторону и наконец-то увидел все, о чем говорил ему Осман, хотя по-прежнему смотрел с другого конца.
– Да пребудет священное имя Махди в веках, ты прав! Он скачет в военном облачении.
Эмиры наблюдали, как британцы оставили лагерь и направились к горловине ущелья, сохраняя строгое построение. Они ехали быстро, не встречая на своем пути препятствий, а их сомкнутые ряды и строгая дисциплина поражали даже таких видавших виды воинов, как Осман и Салид.
– Для них нет пути назад, – решительно заметил Осман. – Они должны либо пробиться с боем до колодцев, либо погибнуть в знойной пустыне, как это случилось со многими их предшественниками.
– Я не позволю им умереть в пустыне, – торжественно объявил Салид. – Они погибнут здесь, от меча… Обними меня, мой любимый кровный враг, – мягко сказал он Осману. – Я стар и немощен, а сегодня, кажется, вполне подходящий день для смерти.
Осман обнял старика и поцеловал его в обветренную морщинистую щеку.