— И что же случилось такого неожиданного? — удивилась она, доставая из сумочки белую пачку «Кента».

— Один из наших сотрудников оказался знакомым коллекционеров, представляющих свои сокровища для всеобщего обозрения. А вы считаете, что что-то обязательно должно было произойти? — задала я провокационный вопрос просто из любопытства.

Жанна Петровна достала изящную розовую зажигалку и прикурила от нее.

— Я очень надеюсь, что ваша публикация поможет еще большему количеству людей узнать про нашу выставку, — сказала она, — у вас свой круг читателей. И тираж весьма приличный.

Жанна Петровна снова раскрыла сумочку и вынула из нее несколько красиво отпечатанных открыток.

— Это пригласительные билеты на нашу презентацию, — сказала она, подавая их мне, — мои девочки развозят билеты по редакциям и нужным организациям, а вам я решила завезти сама. Честно говоря, и познакомиться захотелось, — сбросив вдруг официальный тон, улыбнулась она, — я очень люблю вашу газету, Ольга Юрьевна.

— Спасибо за приглашение, — поблагодарила я свою гостью, — кто-то от нас обязательно придет.

— Приходите сами, будет интересно, после официальной части фуршет, затем небольшая вечеринка для своих. Вы, безусловно, свои, никакой формалистики, все естественно и приятно. — Жанна Петровна в первый раз с любопытством осмотрела мой кабинет. — А у вас хорошо… В хорошем кабинете делается хорошая газета. Вы печатаете сильные материалы. Кстати, в сегодняшнем номере был один такой. Прямо на первой странице… Статья про несчастного Николая Игнатьевича заставляет задуматься о многом в жизни…

— А вы были с ним знакомы? — конечно же, не удержалась я от вопроса.

— Он был моим учителем.., то есть не так, — Жанна Петровна немного смутилась, — он иногда читал лекции, когда я училась в худучилище. Закончила десять лет назад… Я по образованию живописец. Лекции Николая Игнатьевича были замечательны. Да вы, наверное, и сами заметили, как у него поставлена речь.., была, — Жанна Петровна замолчала и, слегка приподняв бровь, пристально поглядела на меня.

— Да, заметила, — понизив голос, согласилась я, не отводя глаз, — он мне и про выставку, кстати, говорил. Наверное, нужно будет зайти.

Жанна Петровна улыбнулась и встала.

— Мне, к сожалению, пора, — сказала она. — Я надеюсь, что на презентации мы сумеем познакомиться поближе. Приходите обязательно.

Я ответила что-то подобающее, и мы распрощались.

Проводив Жанну Петровну до выхода из кабинета, я осмотрела приемную.

Маринка снова занималась кофе и, судя по выражению ее лица, воинственные разговоры по телефону пошли ей на пользу. Настроение ее улучшилось, она улыбалась и мурлыкала какую-то песенку.

— Какой мужчина, а? — тихо простонала Маринка, покачивая головой. — Как он тебе, Оль?

Я демонстративно пожала плечами, показывая, что если и был мужчина, то я его почему-то и не заметила.

Маринка недоверчиво посмотрела на меня.

— Ты прикидываешься или на самом деле такая? — с гримасой отвращения спросила она. — Не спи! Мужик, будто с экрана телевизора сошедший, такая лапочка, такая… Мы так мило с ним поулыбались друг другу, — Маринка погладила себя пальцами по шее и загадочно посмотрела в пространство.

Я вздохнула. Все, Маринка потеряна на весь день. И это в лучшем случае.

— А как тебе боевая раскрасочка этой особы? — победно осматривая себя в зеркальце, спросила у меня Маринка, — вот, блин, творческая личность, да?

— Нестандартная, скажем так… — ответила я, пытаясь перевести разговор на Риту.

Маринка, посмотрев на входную дверь, словно сомневаясь, что Жанна Петровна удалилась, поспешила поделиться со мною своим мнением:

— Ее высокий стиль называется: налетай, не ленись, покупай живопись. Точно говорю: она художница. Причем из неудавшихся.

— Почему же неудавшихся? — засомневалась я. — Какой она живописец, не знаю, она только сказала, что закончила училище десять лет назад, но зато видела, какое у нее пальто?

— Закончить училище десять лет назад — это не значит быть художником с десятилетним стажем, — резонно заметила Маринка. — И кроме того, удачливые художницы не идут в менеджеры, — выдала она под конец. — Ее муж содержит, не иначе. Или любовник. Вот!

— Или оба, — закрыла я тему и, все-таки улучив момент, спросила:

— Рита не возвращалась?

Маринка удивленно взглянула на меня, словно я опять сморозила какую-то глупость, и рассеянно спросила:

— А разве она не совсем ушла? Хм, а я вся издергалась, почему она не попрощалась… Нет, но какая лапочка этот Антон Николаевич, — почти пропела Маринка, наклоняясь над кофеваркой.

Я подумала, что Маринка мне сейчас не собеседница, а нудная нервотрепательница, и пошла к выходу. Мне почему-то показалось, что Рита просто так исчезнуть не могла и, возможно, где-нибудь стоит и курит. В дверях я обернулась.

— Маринка, с костюмчиком поспеши, Жанна Петровна пригласила нас на презентацию. Сегодня в семь начало.

— Бли-ин! — Маринка жалостливо сморщилась и забарабанила пальцами по столу, — а костюмчик-то тю-тю! Я вчера домой не попала и, конечно же, ничего не сделала… Приспичило же этому Максу взрываться именно вчера!.. Да-да, — нахмурившись, проговорила Маринка, и в ее голосе послышалось нечто опасно-целеустремленное. — Но какая же лапочка — и рядом с такой жабой, прости, господи!

Я не смогла сдержать улыбку, услышав этот плавный переход с Макса на Антона.

Маринка задумчиво поморгала на меня затуманившимися глазками и вдруг сказала:

— Если ты меня отпустишь на час раньше, то до полдевятого я точно успею приготовиться к презентации.

Я не успела еще открыть рот, как Маринка досказала свою мысль до конца:

— К семи пусть всякие там журналюги и журналюшки прибегают, а мы с тобой, как дамы приличные, и придем прилично, к девяти.

И Маринка нагнулась над своим столом, засыпая кофе в кофеварку.

Сергей Иванович отвернулся от своего монитора и посмотрел на меня, а я — на него.

— У нашей Мариночки странное отношение к работе, вы не находите, Ольга Юрьевна? — спросил он меня.

Я откровенно почесала в затылке, не зная, что отвечать им обоим.

— А может быть, это у нас с вами оно странное? — наконец пробормотала я и вышла, оставив их разбираться без меня.

Риту я нигде не нашла и вернулась к себе в некоторой озадаченности. Мне было непонятно ее поведение.

Глава 5

Мы приехали на презентацию к половине девятого, и это я считаю еще большой удачей.

Маринка, как мне кажется, постаралась побить все свои рекорды по разгильдяйству, безалаберности и свинству. Сделала она это следующим образом.