— Я же вам по телефону рассказывал, Ольга Юрьевна, что со мною вчера произошла небольшая история, — Сергей Иванович потер кончик носа, — ну, в общем, и вот… Последствия ее, так сказать.
— Ни фига себе последствия, — протянула Маринка, — синяк большой, а история, получается, небольшая!
— Да, — согласилась я, — без чашки кофе и сигареты тут не разберешься. Как вы наверняка уже знаете, Сергей Иванович, тут с нами со всеми вчера произошли небольшие истории с какими-то последствиями. Давайте-ка устроим внеплановое совещание и…
— И там видно будет! — крикнула Маринка, уже отошедшая к своему столу и включающая свою знаменитую кофеварку.
— Хорошее предложение, — согласился Сергей Иванович, — если руководство предлагает, то грех отказаться.
— Ну еще бы! — снова подала голос Маринка, не терпевшая, когда последнее слово остается не за ней.
Мы, как всегда, устроились в моем кабинете за кофейным столиком. Ромка, как самый младший член коллектива, да еще к тому же и курьер — по штатному расписанию, — сбегал за печеньем и конфетами. Он так спешил не опоздать к началу разговора, что примчался весь запыхавшийся и красный, почти как майор Здоренко.
— Еще не начали? — спросил он, вбегая ко мне в кабинет.
— Уже закончили, — охладила его Маринка. — Показывай, что принес, а там мы посмотрим, что с тобою делать.
— В смысле? — не понял Ромка.
— Садись, — сказала я, — Марина просто наводит порядок.
Ромка робко сел на краешек своей табуретки и внимательно вытаращился на Сергея Ивановича, впрочем, не он один.
Сергей Иванович, сознавая себя центром внимания, все равно не спешил с рассказом о своих вчерашних злоключениях. Он попивал кофе, потирал лоб и, казалось, о чем-то крепко задумался.
Первой, как и следовало ожидать, не выдержала Маринка.
— Сергей Иванович! — требовательно позвала она. — Народ собрался, а вы что-то обещали! Не тяните, а то вас подушками закидают!
— Подушками? — переспросил Сергей Иванович. — Хорошо, что хоть чем-то мягким, но, понимаете, Мариночка, я сам не могу понять, что же произошло. Наверное, на меня напал маньяк. Иного объяснения не нахожу. Но, знаете, будучи журналистом со стажем, я прекрасно понимаю, как это пошло и ненатурально звучит: напал маньяк!
— Звучит двусмысленно, скажем прямо, — не постеснялась заявить Маринка.
Ромка хмыкнул прямо в свою чашку и расплескал кофе на столик.
— Так бы и дала тебе подзатыльник! — посулила Маринка. — Пошел и взял тряпку!
Ромка помурзился и вышел, оставив дверь открытой. Почти сразу же он вернулся с тряпкой и с полуоткрытым от ожидания сенсаций ртом.
Я и сама заинтересовалась, и не только синяком, но и видимой невозможностью для Сергея Ивановича просто и однозначно объяснить то, что с ним произошло. Самое простое объяснение, увы, распространенное в наше время — «напоролся на грубость», — никак не подходило. Хотя бы потому, что было опровергнуто с самого начала словами Кряжимского про маньяка. Кряжимский и маньяк? Было чем заинтересоваться, честное слово.
К тому же и сам Сергей Иванович, как опытный лектор, совершенно бессовестно тянул паузу, выматывая аудиторию и нарываясь на очередную грубость.
Маринкину грубость, я имею в виду. Ну, вы меня поняли.
— Так что же с вами произошло, Сергей Иванович? — Маринка ломанулась в лобовую атаку. — При чем здесь маньяк?
— Сам не знаю. — Сергей Иванович смущенно снял очки, затем вздохнул и положил их на стол. Очки, как вы помните, были сломаны и не годились для обычных манипуляций. Это целые очки можно вертеть в руках и постоянно снимать и надевать, а такие, как сейчас были у Кряжимского, запросто могли сломаться в любую секунду. Слишком уж им досталось.
— Рассказывайте, рассказывайте, — поторопила его Маринка, — ну сколько же можно издеваться над людьми? С вами случилось несчастье, а мы ничего и не знаем!
— Да! — поддакнул Ромка и потупил глазки.
Сергей Иванович кашлянул.
— Ну в общем так, — начал он. — Как вы помните, я вчера ушел пораньше, потому что у меня была договоренность с пресс-секретарем губернатора. Я должен был побывать на областной конференции по коммунальным делам, взять парочку интервью и… ну, в общем, и так далее. А потом я собирался позвонить Федору Аполлинарьевичу Траубе, чтобы окончательно договориться на сегодня. Мы же к нему едем, вы помните? — Кряжимский поднял на меня вопрошающий взгляд, и я молча кивнула, хотя на самом деле только сейчас и вспомнила про художника, «Лесостепь» и все остальное.
— К живописцу с бананами? Ну, в смысле — с оранжереей, да? — влезла Маринка, как всегда некстати.
— Ну да, — согласился Сергей Иванович и снова взглянул на меня.
Я снова кивнула и подумала, что если он сейчас же не перестанет тянуть резину, я в приказном порядке заставлю его говорить. Что такое происходит, в самом деле? Почему из него слова нельзя вытянуть про его вчерашние дела? Ну маньяк, ну встретился… Тут я подумала о том, что маньяки бывают разные, и почувствовала, что краснею. Чтобы это было не так заметно, я наклонила голову и принялась добывать сигарету из своей пачки, лежащей на столе.
— Ну так вот, — словно нехотя, продолжил Сергей Иванович. — Я вышел из редакции и пошел к своей машинке, а она почему-то отказалась заводиться. Ну, у нее это бывает. Я уже привык. Да и вообще не дружу я с железом-то.
Это мы знали. Любой металлический предмет, устройством посложнее ножниц, всегда в руках Кряжимского становился страшным для него самого оружием и так и норовил учинить Сергею Ивановичу какие-то каверзы. Для меня было постоянной загадкой, как Сергей Иванович еще ездил на своем видавшем виды «жигуленке». Наверное, они оба притерпелись друг к другу. Вот как я со своей «ладушкой», например.
— Так как я спешил, — не торопясь, продолжал Кряжимский, — я решил, что разберусь потом с возникшей у моего пылесоса проблемой, и вышел на дорогу.
— «Выхожу один я на дорогу», — Маринка профессионально подогнала цитатку к месту и скромно потупилась, ожидая комплиментов.
Ага, щаз! Ждала комплиментов, а дождалась комментариев.
— Это Пушкин! — крикнул радостный Ромка и, наткнувшись на мой мрачный взгляд, тут же поправился: — Я оговорился, это Есенин. Ну, конечно!
— Лермонтов, двоечник! — заявила Маринка. — И вообще молчи, не мешай разговаривать умным людям!
— Ну так вот. Остановилась какая-то машина, «Жигули», кажется, я сел в нее, сказал адрес, и вот тут-то и началось.
— Что? — затаив дыхание, прошептала Маринка.
— Оно, приключение, — не выдержав, сказала я.
— Ну да, — согласился Сергей Иванович и тут же поправился: — Не знаю… Сперва я полистал кое-какие свои бумажки в папке, а потом смотрю, вроде как я дороги-то и не узнаю! Так я и сказал водителю, что он перепутал и не туда едет. А этот парень вдруг достает пистолет и говорит мне, что он меня сейчас застрелит, если я… — Сергей Иванович снова затянул паузу, но теперь уже — каюсь, каюсь, — затаили дыхание мы все!