Вдова сначала недоуменно посмотрела на Ларису, словно заранее обвиняла ее в психической неадекватности, а потом как-то очень надолго задумалась, будто пыталась в уме доказать теорему Ферма.
— Скажите, а на самой даче никто не побывал в ваше отсутствие? — спросила Лариса.
— Нет, — покачала головой Ангелина. — Во всяком случае, там был полный порядок. Замки на месте. Окна целы. Так что больше никаких неприятностей нам тогда никто не доставил.
— А может быть, какие-то вещи были не на месте? Возможно, что-то пропало, на что вы не сразу обратили внимание?
Ангелина пожала плечами.
— У вас есть какие-то соображения на этот счет? А может, там что-то искали? — спросила Лариса прямо, без обиняков.
— Что там можно найти? — ответила вопросом на вопрос наивная вдова.
«Да, похоже, разговор не клеится, — подумала гостья. — А может, она действительно больше ничего не знает и мне все только кажется. Вполне вероятно и такое. Скажем, всему виной моя разыгравшаяся подозрительность. Что ж, попробуем начать издалека».
— Скажите, Ангелина, а давно у вас эта дача? — спросила Лариса.
— Нет. В прошлом году купили.
— Кстати, где она находится?
— Восемьсот двадцать четвертый километр на Татищевском направлении.
— Далековато, наверное? — посочувствовала Лариса. — Что, не смогли найти поближе?
— На машине не так уж и далеко, — возразила Ангелина. — Зато они — в смысле бывшие хозяева — запросили недорого, и в принципе там уже все было готово для жизни: дом, сарай, сад, огород… Отдавали не то чтобы за бесценок, но гораздо дешевле, чем обычно. Грех было не воспользоваться таким случаем, а мы давно собирались дачу купить.
— А кто был инициатором?
— Виталий. Он иногда любил руками поработать, — вздохнула Гусько и всхлипнула. — Бывало, столько напланирует, что даже и не знает, с чего начать. Он вообще по натуре своей любил все переделывать, улучшать.
Вдова достала носовой платок и утерла набежавшие слезы.
— А почему же хозяева так недорого за нее запросили? — поинтересовалась Лариса, дождавшись, пока у Ангелины пройдет нахлынувший приступ тоски по умершему супругу. Ее теперь интересовало все, что касалось прошлогоднего приобретения Гусько. В данную минуту ничего важнее для нее просто не существовало.
— Не знаю. Вероятно, деньги были очень нужны. Вообще-то хозяйка говорила, что ей просто не до дачи было тогда. У нее вроде как муж перед этим совсем недавно умер, а сама она большой тяги к земле будто бы не испытывала. Вот и решила продать. А может, просто долго возиться с этой куплей-продажей не хотела.
— А что она за женщина?
— Женщина как женщина… Ничего особенного. Немолодая уже, лет под пятьдесят. Да мы с ней особо тесного знакомства не заводили. Общались только по случаю приобретения этой самой дачи, и не более того.
«Еще одна вдова и тоже бывшая хозяйка тех самых соток. Интересное совпадение», — отметила про себя Лариса.
— А как вы с ней познакомились? Кто-нибудь подсказал, свел?
— Нет, по газетным объявлениям нашли. Совершенно случайно. Никто нам ее не рекомендовал.
— Я думаю, мне не помешало бы с ней встретиться, — задумчиво произнесла Лариса. — Вы не помните, где она живет. Здесь, в городе?
— Ну разумеется, у меня есть адрес, — сказала Ангелина и поднялась со стула. — Подождите, я сейчас посмотрю.
Хозяйка квартиры удалилась в другую комнату и через минуту появилась вновь.
— Вот, улица Горная, дом шестьдесят четыре. Занозина Галина Григорьевна.
— А квартира? — уточнила гостья.
— Квартира? — удивленно переспросила Гусько. — Так это же частный дом. Она одна в нем живет.
— А вы не помните, она не говорила, как умер ее муж?
— Нет, эту тему мы не затрагивали, — призналась Ангелина.
У нее было такое лицо, будто она чего-то побаивалась. Но это был не обычный страх в прямом смысле слова, а скорее опасение, как бы случайно не раскрылась некая личная тайна, навлекая тем самым на голову вдовы новые неприятности, пусть и не столь серьезные.
— Ей уже лет под пятьдесят. А мужу, думаю, было и того больше. Может быть, сам собой отошел? Своей смертью? — предположила она.
Но предположения Ларису не волновали. Ей нужны были факты. Достоверные факты.
— Простите, Ангелина, а вы сами чем занимаетесь? — поинтересовалась она участливо, чтобы чуть-чуть смягчить чересчур практичный тон разговора.
— Я работаю в банке. Вас это интересует?
Лариса кивнула.
— Зарабатываю на хлеб насущный, имея дело с деньгами, — продолжила Гусько. — Не такими уж, может, и большими, но и не маленькими. Только, к сожалению, с чужими. Хотя, знаете, я могла бы и не работать. Виталий иногда даже высказывал по этому поводу некоторое недовольство. Особенно последние годы. Только сидеть дома — это не по мне.
— Ну, в этом мы с вами схожи, — усмехнулась Лариса, мысленно сравнив с тем, что говорила Ангелина, свою собственную жизненную ситуацию.
— Правда, сейчас я в отпуске. Хотела у матери погостить, а потом, может, еще куда-нибудь съездить. Да вот только не получилось, — сказала Ангелина и снова полезла за носовым платком.
Потом она вдруг слегка повеселела и предложила:
— А хотите чаю?
— Нет, извините, но, по правде говоря, мне уже пора. Тоже нужно зарабатывать хлеб свой насущный, — объяснила Лариса.
Она внезапно почувствовала, что разговор со вдовой Гусько ее раздражает. Что-то было в Ангелине, что мешало Ларисе установить с женщиной дружеский контакт. Но что именно? Лариса и сама не могла бы на этот вопрос дать какой-то более-менее вразумительный ответ.
Но она решила не поддаваться своим чувствам и поспешила распрощаться с Ангелиной. Выйдя, спустилась по лестнице и направилась к оставленной возле дома машине. Благодаря новому толчку деловой активности ее поиски получили несколько иное направление.
«Нет, явно за этой дачей что-то кроется, — размышляла она. — И такое ощущение, что Ангелина не прочь найти убийцу мужа, но когда разговор заходит об этом ее прошлогоднем приобретении, будто боится она ненароком проболтаться о чем-то. Что еще она может так тщательно скрывать?»
Ведя машину по городским улицам, Лариса хмурилась. Она думала, что если Ангелина что-то скрывает и не хочет говорить об этом, то, по-видимому, так и не скажет. Хотя, как знать, какие-нибудь экстраординарные события и смогут ее разговорить. Тогда, как говорится, милости просим. В конце концов, на этот случай, если вдову начнут мучить приступы откровения или она вспомнит что-то невзначай, Лариса оставила ей свои координаты. Кто может знать, как все обернется. Женщины, как ветер, натуры переменчивые. Это Лариса знала по себе, однако пыталась в соответствии со своей практичной и реалистичной натурой это корректировать.