– Садись, – остановила Лариса его излияния, указывая на кресло.
Степаныч плюхнулся в него, ворча что-то себе под нос и почесывая голову.
– Подожди ныть, – продолжала она. – Скажи лучше, тебе что-нибудь известно о фирме «Ассоль»?
Степаныч еще яростнее зачесал голову, потом отрицательно ею покачал.
– Не-а. Во всяком случае, мы никогда с ними не сотрудничали.
– Мы и не могли с ними сотрудничать – эта фирма торгует косметикой, находится на пересечении Баумана и Каштановой.
– Я не знаю, Лариса Викторовна, – досадливо отмахнулся Городов, раскачиваясь на стуле. – Косметикой я как-то не увлекаюсь.
– Собственно, я так и думала, – вздохнула Лариса. – Ну что ж, Степаныч, придется тебе завтра побыть в ресторане за меня – у меня срочные дела.
– А как же насчет колбасников? – тут же напомнил Городов.
– Ох, ну разберись как-нибудь сам, – слегка раздраженно ответила Лариса. – Ты же прекрасно справляешься, когда я уезжаю, недаром же ты мой заместитель.
У Степаныча от похвалы покраснели уши, и он даже перестал ворчать.
– Хорошо, Лариса Викторовна, не беспокойтесь, все будет в лучшем виде, – официально произнес он и встал.
Когда за ним закрылась дверь, Лариса улыбнулась – за годы работы с Дмитрием Городовым она давно уже уяснила, как строить с ним беседу, чтобы и он остался доволен, и ее требования были выполнены.
Лариса закурила и вспомнила вдруг о Маринке.
«Даже не позвонила мне», – удивленно подумала она и набрала домашний номер подруги. На звонок никто не ответил. Это показалось Ларисе странным, и она позвонила Маринке на работу. Вахтерша сказала, что все уже ушли домой.
Лариса подумала, что, возможно, Марина на радостях, что ее проблема успешно разрешилась, решила прогуляться немного или зашла к кому-то из подруг. Что-что, а почесать языком она всегда любила. Лариса решила подождать еще немного.
Она снова углубилась в бухгалтерские книги, пытаясь разобраться в счетах и проводках.
Прошло около часа, когда она, чувствуя уже жжение в глазах, захлопнула книги и положила их в стол, намереваясь продолжить свою работу завтра.
Она осторожно помассировала веки безымянными пальцами, посидела немного с закрытыми глазами и вновь набрала Маринкин номер. Ей опять никто не ответил.
Недоумевая, Лариса решила съездить к Марине домой.
«Не должна бы она нигде так долго шляться, – размышляла она. – Случилось, что ли, опять что-то?»
Выкурив сигарету, Лариса поднялась и вышла из кабинета, заперев его. Взяв со стоянки свою «Вольво», она направилась к подруге.
Та жила в девятиэтажном доме в одном из центральных районов, так что Лариса добралась туда в считанные минуты. Въезжая во двор, она увидела, что к Марининому подъезду невозможно пробраться – проход загораживали милицейские «уазики» и машины «Скорой помощи». Кроме того, возле подъезда собралась разномастная толпа. Боясь даже подумать о самом страшном, Лариса остановила машину у первого подъезда и прошла к собравшимся. Она сразу же разглядела в толпе хмурое лицо капитана Карташова.
– Лариса Викторовна? – искренне удивился тот, увидев ее, и тут же перешел на свой излюбленный язвительный тон:
– Видимо, и в самом деле ни одно преступление в городе не совершается без вашего участия!
– Подумайте, что вы сказали, – спокойно возразила Лариса.
До Карташова дошел смысл того, что он сморозил, и уши его начали багроветь. Но начинать с Ларисой перепалку при всех он не стал. Оттащив ее за руку в сторону, он зашипел:
– Какого черта ты приперлась сюда сейчас?
– Я приехала к подруге! – защищалась Лариса. – И понятия не имею о том, что здесь у тебя произошло! Я к этому отношения не имею.
– В какой квартире живет твоя подруга? – спросил Карташов.
– В сто восемнадцатой.
– Понятно, – кивнул капитан. – Собственно, я так и думал.
– Что ты думал? – вцепилась Лариса в форменный воротник Карташова. – Что здесь произошло?
– Твоя подружка только что застрелила человека из пистолета!
– Что ты несешь? – почти закричала Лариса.
– Тихо ты! – одернул ее Карташов. – Говорю тебе – в подъезде прозвучал выстрел, соседи вызвали нас. Картина следующая – твоя подружка валяется на полу без сознания, в руке у нее зажат пистолет. А рядом лежит труп мужика, которому послали пулю в лоб.
– Бред какой-то… – пробормотала Лариса.
Капитан лишь плечами пожал и внимательно посмотрел на нее.
– А что за мужик? – тихо спросила она.
– А тот самый, о котором ты меня просила справки навести! – ответил Карташов.
– Ой, бли-и-ин… – протянула Лариса, не в силах сказать ничего другого.
– Я так понимаю, – медленно отчеканил Карташов, – что ты сюда приехала неспроста. Видимо, вы что-то задумали с подружкой.
– Олег… – тихо проговорила Лариса, не в силах сейчас препираться с капитаном. – Я тебе говорю правду – я ничего не знаю о случившемся, для меня это как гром среди ясного неба. Давай не будем сейчас кричать друг на друга, мне необходимо поговорить с Мариной.
– Ага, сейчас прямо! – возмутился Карташов. – Побеседовать по душам с убийцей сразу после преступления, как это мило! Вы, Лариса Викторовна, вообще понимаете, что говорите?
– Олег, я не верю, что это она его убила! – твердо заявила Лариса.
– Мало ли во что ты не веришь! – махнул рукой Карташов. – Я вот в бога не верю, а сколько людей в церковь каждый день ходит. Тут факты говорят сами за себя. Так что, думаю, что в ближайшее время тебе с твоей подружкой побеседовать не удастся. Впаяют ей прилично. Хорошо, если за самооборону только влепят, но скорее за ее превышение. Так что два года – точно получит!
Карташов произнес все это со злостью и, отвернувшись от Ларисы, широкими шагами прошел к подъезду. В этот момент подъездная дверь отворилась, и оттуда вывели Маринку. На руках ее были наручники.
Вид у Маринки был ужасный – на голове с правой стороны запеклась кровь, ее подтеки виднелись и на лице, тушь размазалась, волосы были спутаны, одежда перепачкана. Она шла нетвердой походкой, из ее глаз текли слезы, оставляя на грязных щеках белые полоски.
Увидев подругу, Лариса кинулась к ней.
– Куда? – преградил ей дорогу один из милиционеров.
– Простите, это моя подруга, мне нужно с ней поговорить! – быстро произнесла Лариса.
– Не положено! – отрезал милиционер.
Лариса в отчаянии огляделась. Карташов стоял, глядя на нее суровым взглядом и всем своим видом давая понять, что ничего в этой ситуации он предпринимать не будет.